— Тупая башка, ты даже не понял, что похотливая вдова обвела тебя вокруг пальца!
— Вдова?! — переспросил пораженный Цзяо Тай.
— Самая что ни на есть вдова, с пылу с жару! Всего день как мужа потеряла! Знаешь, кого ты принял за куртизанку, боевой петух? Жену покойного торговца шелком по имени Гэ Чжию-ань. Вдовушка из супружеской спальни перебралась в левое крыло дома, чтобы там ей никто не мешал предаваться печали, а ты попал туда с бокового входа.
От стыда и унижения лицо Цзяо Тая залилось густой краской. Он попытался что-то сказать, но так и не смог выговорить ни слова. Судья Ди сжалился над ним и быстро сказал:
— Как знать, может, Гэ и покончил с собой из-за своей распутной супруги.
Гунь Шань осторожно пощупал горло, сделал еще глоток чая и с кривой ухмылкой прокаркал: — Женщины все распутницы, все до одной, и госпожа Гэ — не исключение. И все же, как это ни покажется вам странным, мое предложение связано именно с торговцем Гэ. А теперь слушайте внимательно. Если кратко, то дело тут такое. Ко мне попала записная книжка Лэн Цзя-ня. Он известный банкир, а также компаньон и деловой советник Гэ. Я хорошо разбираюсь в цифрах и скоро понял, что в своей книжке он отмечал те суммы, которые в течение последних двух лет сумел утаить от Гэ. Он украл много, что-то около тысячи ямбов[3].
— Как у тебя оказалась эта записная книжка? — спросил Ди. — Такие вещи банкиры обычно берегут как зеницу ока.
— Не твое дело! — отрезал Гунь Шань. — Все, что от вас требуется...
— А ну, погоди, — прервал его судья. — Я в цифрах тоже кое-что смыслю, как раз из-за этого и должен был спешно распрощаться со своим местом начальника стражи. Для того чтобы по кратким записям судить о движении денег во время торговых операций, надо быть волшебником. К тому же записи наверняка были как-то зашифрованы. Так что не морочь мне голову, приятель.
Гунь Шань подозрительно взглянул на судью и затем сказал:
— Ну ты и ловкач! Ладно, коли ты такой настырный, то вот тебе мой ответ. Я облазил весь дом Гэ, без его, понятное дело, ведома, и нашел его тайник. Там у него про запас были припрятаны золотые слитки, и теперь этот запас — мой. Там были и деловые бумаги, я их тоже не обошел вниманием. С их помощью я и сумел разобраться в записях Лэн Цзяня.
— Понятно. Ну, а дальше что?
Гунь Шань достал из рукава листок бумаги, бережно разгладил его на столе и, тыча в него паучьим пальцем, приступил к объяснениям.
— Это страница из записной книжки. Завтра утром вы посетите Лэн Цзяня, предъявите ему эту страничку и скажете, что вам все известно. Потом заставите его подписать два платежных поручения: одно — на шестьсот пятьдесят, другое — на пятьдесят ямбов. Имя получателя пускай не указывает. После этого небольшого кровопускания у него останется еще триста ямбов, что для него совсем неплохо, скажу я вам. Конечно, хотелось бы заграбастать все, но я давно усек основное правило шантажа: надо всегда сколько-нибудь оставлять, чтобы не доводить человека до полного отчаяния. Поручительство на шестьсот пятьдесят вы отдаете мне, а себе берете второе, на пятьдесят. Ну как, по рукам?