— Опять с Федором Васильевичем заспорили, — рассказывала подруге Нюра.
— И опять ничего?
— Да разве его убедишь? Не хочет он камнерезов.
Впереди послышались музыка и громкое на всю улицу пение.
— Что это? — спросила Нюра.
— Забыла? Женька замуж выходит. Ты же на свадьбу обещала придти.
— Не пойду я, Дуся, — грустно сказала Нюра. — Не идут мне песни в голову.
Они поравнялись с домом, где праздновали свадьбу. Все пять окон были раскрыты, во всех виднелись спины гостей.
Слышался тяжелый топот танцующих, женский голос задорно пел:
Ты пляши, пляши,
Ты пляши, не дуйся,
Если жалко сапоги,
Так сходи разуйся.
Подруги замедлили шаги.
Дуся жалобно попросила:
— Пойдем, Нюра. Ведь обещала…
Нюра ответила не сразу.
— Иди одна, Дуся. А я, может, лотом подойду.
Дуся свернула в свой дом, а Сергей и Нюра пошли рядом.
— Видели теперь, какой у нас Федор Васильевич? — спросила она.
— Трудный человек…
— А добьемся мы, что цех опять откроют? — спросила Нюра. — Вам что сказали, когда сюда посылали?
— Да мне и не говорили, что цеха нет. Рассказали только, что тут мастеров хороших много было, да порастеряли их, поднимать надо камнерезное дело.
У себя в комнате Сергей присел к столу и стал перебирать этюды. Взгляд его упал на рябиновую ветку. Стало опять досадно, что от воли такого человека, как Федор Васильевич, зависит тут судьба старинного камнерезного дела.
За стеной слышались легкие шаги Нюры и поскрипывание половиц. Девушка что-то напевала. Слышно было, как Нюра раздувала утюг, потом начала гладить: запахло углями. Как и когда родился в ней художник, думал Сергей. Всегда интересны обстоятельства, в которых является это особое отношение к миру, когда человек вступает в искусство. Не от той ли веточки, принесенной осенью из леса, веточки, которую Нюре захотелось повторить в камне, и родился в ней художник? Как сложится судьба этой одаренной девушки из маленького поселка мраморщиков? Надо помочь Нюре… Нельзя уступать Федору Васильевичу.
Правильно ли он сделал? Конечно, так он должен поступать. Будет тут камнерезный цех. Ведь не на ветер бросили слова, когда посылали его сюда.
— Да ты покушай, — настойчиво сказала Варвара Михайловна.
— На свадьбе накормят, — весело отозвалась Нюра. — Да я скоренько вернусь, — ласково пропела она.
Сергей увидел Нюру на улице. Она была в шелковом цветном платье, в белых туфлях на высоких каблуках, волосы уложены в аккуратный узел. Лицо было веселое.
Он крикнул в окно.
— Нюра, подождите! — и заторопился на улицу.
Нюра ждала его.
— На свадьбу?
— Обещала подруге. — Глаза Нюры оживленно блестели. — Мы с ней в школе учились.