Женщина задохнулась и некоторое время молчала.
— Они, злодеи, бревном его придавили, голову, как на плаху, положили. Жив Егор, дышит, стонет а говорить не может, бревно на нем. И я ничего сделать не могу, не поднять мне того комля. Погибает мой мужик.
Помутилось все в голове. Побежала я к селу, ног не чую, земля подо мной колышется. Остановлюсь отдышаться, к дереву прислонившись, но как вспомню, какие муки Егор сейчас принимает — откуда силы берутся.
На полдороге о лошади вспомнила, вернуться хотела, да махнула рукой, и опять в бег ударилась.
Прибежала в правление, мужики еще там сидят, упала на пороге, совсем обессилела. Только и сказала, что убили Егора на делянке.
Запрягли коней, помчались.
Зажгли смолье. Лежит Егор под комлем, уж не стонет, лицо посинело, но еще дышит. Подвели мужики осторожна слеги, подняли бревно, взяли Егора на руки. Без памяти он.
Отвезли Егора в больницу, утром приехали следователи, опросили всех, забрали Рогачевых, еще двоих.
Мужик мой плох; всю грудь ему отдавило, шею попортило, кровью харкает, говорить не может.
Рогачевы отпираются. Получается так, что Егор, на себя сам по неосторожности бревно уронил. Выезжали следователи на делянку, осматривали там, прикидывали, как могло несчастье случиться. Рогачевых не выпускают, и судить их нельзя.
Я каждое воскресенье Егора навещаю.
Сижу у него однажды, он немного говорить начал, скажет слово, улыбнется мне, видно, и ему радостно, а я плачу.
Вынимает он из-под подушки рукавичку черной вязки с узорьем цветным.
— Чья? — спрашивает.
— Паньки Рогачева. Только он такие и носил в селе.
— Отдай, — говорит Егор, — следователю.
Отнесла я рукавичку следователю. Обрадовался он. «Теперь, говорит, посиди в приемной, пока я последний допрос Рогачева проведу».
Проходит так с час. Вызывает меня следователь. «Во всем, — говорит, — сознался, и протокол подписал».
— Как, спрашиваю, удалось вам?
Следователь рассказывает:
«Начал допрашивать Рогачева, отпирается он, говорит, что и на делянке-то никогда не бывал. А я достал рукавичку и говорю ему, что же ты, дескать, на делянке не бывал, а рукавичку потерял. Возьми, пригодится носить, еще новенькая. Он за ней и потянулся».
Так вот Панька Рогачев и сознался. Потом на суде сказал, что хотели они лютой смертью уморить Егора, чтобы другим пострашнее стало.
Вот, думаю, какие муки вы нам готовите, волчье племя. У нас на медведей иногда с петлями охотятся, так и то охотникам выговаривают, дескать, сердца у вас нет, зверье душите, с ружьем-то на него не решаетесь выйти. А вы людей не щадите! Страшны, значит, вам колхозы.