— В чем я виновата?
— Вы знаете. Он ушел.
— Но он к вам приходил, а не ко мне.
— Что вы притворяетесь! — закричал доктор. — Вы отлично знаете, для кого он приходит.
— Вы ошибаетесь, Юрий Николаевич, — холодно ответила она.
И вдруг умоляющим голосом, вся покраснев, схватив его за руку, она сказала:
— Больше ничего не говорите. Прошу вас!..
7
На другой день Татаринцева и Песковскую пригласили на заседание сельсовета.
Доктор опоздал к началу заседания. В комнате было очень тесно и жарко. У двери сидел бригадир Окунев.
— Садитесь, доктор, — сказал он, вставая.
Посреди комнаты стояла высокая статная женщина. Властное лицо ее показалось доктору знакомым.
— Скажи, как раньше жили? — обратился к женщине Юрасов.
— Жили, как люди живут. Работали, себя кормили.
— Что пустое спрашивать, — сказал Морозкин. — Что, мы ее первый раз видим?
— Забывать стали, — крикнул Юрасов.
— Ну, ладно, — отмахнулся Морозкин. — Спрашивайте.
— Хорошо жили? — опять спросил Юрасов.
— Всяко приходилось.
— Шесть лошадей держали?
— Семья была большая, делились все. Для детей держали.
— Где второй сын?
— Отбывает.
— За что отбывает?
— Отбывает и все, — резко ответила женщина, теребя платок.
— Тебя сельсовет спрашивает, — внушительно и с достоинством сказал Морозкин.
Все ждали ее ответа.
— Машинку швейную у соседки купили, — нехотя проговорила женщина. — А она вдруг в суд подала, что мы украли ее. И донесла, что краденое держим.
— На много осудили?
— Третий год отбывает. На пять лет.
— Ясное дело, — сказал Морозкин. — Кто говорить хочет?
— Мне бы уж только часть дома получить, — униженно попросила женщина.
— Теперь помолчи, — остановил ее Морозкин.
Женщина продолжала стоять посреди комнаты.
В заднем ряду поднялся пожилой мужчина.
— Тяжелое дело надо решить, — сказал он. — Дом-то колхозу отдали. Две семьи в нем живут. Этот дом Белоусовы бросили, а сельсовет национализации не провел. И выходит, что они наследники этого имущества и могут его от нас потребовать.
«А, это Белоусовы», — вспомнил вдруг доктор.
— Мне весь дом и не нужно, — сказала женщина. — Пусть в одной половине живут.
Говорили еще несколько человек. Никто твердо не знал, как следовало поступить правильно. Один высказал мысль, что дом отдавать не надо, а пусть колхоз заплатит Белоусовой за него деньгами. Юрасов крикнул:
— Ишь, какой легкий на колхозные деньги.
Поднялся Баклушин и сердито сказал:
— Удивительно мне. Словно всем поло́вой глаза засыпало. Кто дом у вас обратно просит? Жена Белоусова. Забыли, как он мельницу сжег? Убежали они тогда из села, и дом не нужен был. Семейная-то кровь во всех сказалась. Один сынок третий год за кражи отбывает, а второй за смерть человека скоро отбывать пойдет. А с домом-то что они сделали, помните? Полы порубили, крыльцо поломали, окна выбили. Одно только — подпалить не успели. А теперь отдавай его обратно? Эх, вы!