По всей округе говорили о храбрости партизан, которые на всех дорогах бьют наглых оккупантов.
Старуха догадывалась, почему так загостился у них Иван Мохнашин, но виду не подавала. Она, правда, теперь его не осуждала, но и не стала с ним ласковее. Встречаясь, они молчали. «В беду он нас втянет», — думала она, жалея старика, который заметно похудел за это время, — нелегко ему давались эти ночные походы. Днем Ефим Яковлевич старался пораньше выйти на улицу, чтобы соседи чего-нибудь не заподозрили, и с усердием конопатил избу. Работа, правда, подвигалась медленно, но старуха помалкивала. А Мохнашину эти ночные походы, казалось, пошли на пользу. Щеки его округлились, в голосе появилась звучность, румянец играл на лице.
Однажды Ефим Яковлевич спустился к нему в баню и тревожно сказал:
— Фашисты вон что о нас пишут, — и протянул розовую листовку, в которой комендант предупреждал население окрестных деревень, что будет жестоко карать за помощь и укрывательство партизан.
— Солдат везде нагнали, — сообщил старик. — Здорово напуганы! По лесам с облавами ходят, партизанские отряды ищут. — Он засмеялся: то, что двое людей так могли напугать врагов, забавляло его. — А партизаны-то всего-навсего… — сказал он.
— Зато какие партизаны! Большого отряда стоят, — ответил с гордостью Мохнашин.
Как-то под вечер старик вошел в баню и сказал:
— Гостя привел к тебе, Иван.
Невысокий, коренастый человек в пиджаке и брюках, заправленных в сбитые сапоги, стоял за его спиной. Человек выдвинулся, оглядел внимательными быстрыми глазами Мохнашина и, лукаво улыбнувшись, сказал:
— Здравствуйте, товарищ командир партизанского отряда.
Взгляд у него был открытый и располагающий к себе. Но Мохнашин молчал, встревоженный болтливостью старика.
— Племянник мой, — сказал Ефим Яковлевич. — Ты его не бойся.
— Нет уж, не племянник, — поправил его незнакомец, — председатель здешнего районного Совета Николай Иванович Горюнов. А теперь, Ефим Яковлевич, дай-ка нам вдвоем поговорить.
И когда они остались одни, он, все еще улыбаясь, сказал:
— В жмурки нам играть не стоит. Я — командир партизанской группы, но настоящей. Слышал о ваших делах. Вот не ожидал такого геройства от старика.
Они разговорились, и Мохнашин рассказал Горюнову, как он отбился от своей части, как шел, питаясь грибами и ягодами, плутал лесами и вот — застрял здесь.
— Так вам со стариком долго не продержаться, — строго заметил Горюнов. — Уходится он скоро. Да и зима на носу, надо вам о своей судьбе подумать. Мне кадровые военные нужны — хотите в наш отряд? Мы действуем отсюда в шестидесяти километрах.