— Может, в голове посвежеет, — иронически сказал он.
Мужчины выпили и добродушно посмотрели друг на друга.
— Ладно, нечего расстраиваться, бригадир, — утешительно сказал Леонид Сергеевич. — Разве нам впервые? Придумаем что-нибудь. — Убери, Наточка, — попросил он, показывая на графин. — А то Варя скоро явится, поднимет шум, в пьяницы нас запишет.
Раздался звонок, и Наташа пошла открывать дверь. На лестничной площадке она увидела Бориса Николаевича.
Он растерялся, остановился, не решаясь войти.
— Разве вы тут живете? Дома Леонид Сергеевич?
Снимая в передней пальто, Соболев все посматривал на Наташу, словно стараясь понять, как могла она попасть сюда и чем эта девушка в сером платье отличается от той, которую он видит каждый день в синем халате за чертежной доской. А Наташе бросился в глаза загрязнившийся воротничок, небрежная прическа, и она подумала, что, наверное, и он пришел к Леониду Сергеевичу прямо из цеха.
Леонид Сергеевич встретил позднего гостя сердитым и мрачным молчанием. Наташе стало неловко от такого приема. А Соболев делал вид, что нечего не замечает.
— Что же это вы меня покинули? — спросил Борис Николаевич.
— Свое сделали, — вызывающе ответил Леонид Сергеевич. — Завтра начнем демонтаж. А сегодня решили отдохнуть.
— Можно присесть? — усмехнувшись, спросил Соболев.
— Милости прошу, — сухо пригласил хозяин. — Наточка, еще один прибор.
Когда Наташа пришла из кухни, Леонид Сергеевич стоял за своим стулом, опираясь на спинку большими руками, упрямо наклонив голову, и раздраженно говорил:
— Что ты хочешь от монтажников, Борис Николаевич? Вы — конструкторы — такой народ: вас беспокоит машина, а как ее будут собирать — вас мало трогает. Монтажники сделают! Вот мы и делаем, что можем. Проверь все наши нормы, все в ажуре. Четыре километра сварного шва сделали. Минутки лишней не прихватили! Наоборот — почти двести процентов выполнения плана. И это на такой сложной машине. Ведь четырнадцать тысяч деталей поставили!
— Нелюбезно встречаешь, Леонид Сергеевич, — опять усмехнулся Борис Николаевич. — Я тоже хочу отдохнуть. Дай же поужинать.
— Вот это дело другое, — как будто даже обрадовался Леонид Сергеевич и засуетился. — Наточка, прими командование за столом.
Наташа охотно села за стол. Борис Николаевич с ласковым вниманием следил за ней. И от его взглядов ей было хорошо и тревожно, она боялась совершить какую-нибудь оплошность. Выбрав минуту, она даже посмотрелась в соседней комнате в зеркало. Серое любимое домашнее платье сидело хорошо, и волосы были в порядке. Только лицо горело. Наташа вернулась в столовую.