— Я хочу, чтобы ты взял паланкин, — приказал Ло, — и доставил сюда четыре или пять девушек, чтобы аккомпанировать нам, когда мы станем петь оды осенней луне.
Домоправитель, по всей видимости привычный к подобным требованиям, склонился еще ниже.
— Теперь скажи, — сказал Ло, обращаясь к новому другу, — каковы твои предпочтения? Красота форм? Страстный нрав? Таланты в изящных искусствах? Или же тебе более всего по душе остроумная беседа? Сейчас довольно поздно, поэтому большинство красавиц уже дома, и выбор будет очень широк. Скажи о своих желаниях, старший брат, и мой управляющий будет руководствоваться ими при выборе.
— Пусть между нами не останется тайн, младший брат, — ответил судья Ди. — Позволь мне быть честным. За время пребывания в столице я устал от слишком воспитанных спутниц и от их слишком утонченных манер. Ныне мои вкусы направлены — стыдно признаться — на более простые цветы — те, что распускаются в местах, которые люди нашего круга обычно избегают.
— Ха! — усмехнулся Ло. — Разве не установили наши философы, что в конце концов чересчур положительное сливается с чересчур отрицательным? Ты, старший брат, достиг той высшей степени просветления, которая позволяет тебе обнаруживать красоту там, где менее одаренные личности увидели бы только пошлость. Старший брат приказывает, младший брат подчиняется!
Ло дал знак домоправителю приблизиться и прошептал ему на ухо несколько слов. Тот удивленно поднял бровь, низко поклонился и вышел.
Ло снова проводил гостя в праздничный зал, приказал слугам принести новые блюда, а затем с кубком вина в руках провозгласил тост за здоровье судьи Ди, добавив:
— Я нахожу твою оригинальность весьма интересной, старший брат, и жду с нетерпением этого нового опыта!
Через некоторое время занавес из нитей хрустальных бусин зазвенел, и появились четыре молодые женщины. Они были одеты в кричащие наряды и слишком ярко накрашены. Две из них были еще очень юны и, несмотря на броский макияж, довольно милы, но на лицах других, постарше, уже лежал отпечаток их профессии.
Судья Ди, однако, казался довольным. Заметив, что девушки смутились, оказавшись в роскошной обстановке зала, он поднялся и вежливо спросил их имена. Самые юные назвались Абрикос и Голубой Нефрит, а те, что постарше, — Павлин и Пион. Судья подвел их к столу, но они не поднимали глаз и стояли, не зная, как себя держать и что говорить. Судья Ди настоял на том, чтобы они сели за стол и попробовали угощение, а Ло показал, как разливать вино. Вскоре барышни немного осмелели, начали осматриваться и восхищаться тем, что видели.