— Мне жаль, — сказал он, — что вы не одобряете мой выбор.
— Я бы никогда, — сказала Первая жена ледяным тоном, — не позволила себе не одобрить вкусы моего господина. Но ведь именно я отвечаю за то, чтобы в вашем доме царила гармония. Я не могла не заметить, что вновь прибывшие сильно отличаются от женщин вашего дома, и очень опасаюсь, что эта разница в воспитании и во вкусах может стать помехой установлению тех же приятных взаимоотношений, которые у нас до сих пор царили.
Судья Ди встал и сухо заметил:
— В таком случае ваша обязанность совершенно ясна. Вы устроите так, чтобы эти различия — да, я признаю, они есть — как можно скорее исчезли. Вы лично займетесь воспитанием этих девушек. Научите их вышиванию и другим женским искусствам, включая элементарные навыки письма. Повторяю, ваша точка зрения мне вполне понятна, и поэтому пока что они будут общаться только с вами. Вы будете извещать меня об их успехах.
Первая жена встала одновременно с судьей и торопливо сказала:
— Мой долг велит мне привлечь внимание моего господина к тому обстоятельству, что суммы, которую я получаю на хозяйство, вряд ли будет достаточно для выросших ныне расходов на содержание вашего дома.
Судья достал из своего рукава серебряный слиток и положил на стол.
— Это на приобретение ткани, необходимой для шитья их платьев, и на другие дополнительные траты.
Первая жена безмолвно поклонилась, и судья Ди вышел из комнаты. Тяжело вздохнув, он подумал, что трудности только начинаются.
Миновав множество коридоров, он вышел в четвертый двор, где барышни Абрикос и Голубой Нефрит не могли нарадоваться на свое новое жилье. Упав на колени перед судьей, они поблагодарили его за доброту. Он попросил их встать, и Абрикос почтительно передала ему запечатанный конверт.
В письме содержалась расписка в получении денег, внесенных за покупку двух молодых женщин, а также изысканно вежливая сопроводительная записка от домоправителя судьи Ло. Письмо он положил в карман, а расписку вернул девице Абрикос, посоветовав хранить ее на случай, если их прежний владелец однажды попробует заявить на них свои права. Затем он добавил:
— Моя Первая жена лично займется вами и расскажет все, что нужно знать о наших обычаях. Она купит ткань для ваших новых платьев. В течение недели-полутора, пока наряды не будут готовы, вы будете оставаться в этом дворе.
Еще несколько минут благожелательно поговорив с ними, судья вернулся в кабинет, где велел слугам постелить ему на ночь. Сон долго не шел, голова судьи была полна сомнений в правильности его поступков. Не берет ли он на себя слишком много? Линь Фан, богатый и влиятельный, будет опасным и беспощадным противником. Расстроила его и отчужденность, возникшая в его отношениях с Первой женой. До сих пор семейный очаг был для него мирным убежищем от забот и раздумий о сложных делах. Охваченный беспокойством, судья Ди смог заснуть только после второй ночной стражи.