Еда вызывала одновременно и смех, и отвращение: какой-то «лангуст», похожий на пальмового несъедобного паука, брюктели, мелкие и склизкие, накрошенные порциями для дохлых хапперов, растения, спрессованные в белые квадратики, перетертые в желе грибные споры — все это и я, и Морлис, конечно, попробовали, но по чуть-чуть — любопытно же все-таки.
Больше мы смотрели в зал, где разворачивались удивительные события. На небольшой площадке начались танцы, абсолютно непохожие на наши. Пары двигались под музыку, тесно прижавшись друг к другу. Что они делают? Не совокупляются же?!
— Пойдем тоже потанцуем, Айша? — Морлис протянул мне руку и подмигнул.
— А вдруг нас арестуют? — засомневалась я.
— Вряд ли, их же не арестовывают, — заметил красавчик.
Чувство вседозволенности пьянило и переполняло восторгом. Мы танцевали, практически сплетясь всеми частями тел, публично! И это было потрясающее ощущение, настоящий экстаз! Мысли мои потекли в определенном направлении. Морлис, видимо, их угадал, прошептал прямо в ушко:
— Как я хочу оказаться в нашей межвремёнке!
Взявшись за руки, мы выскользнули в просторный холл и направились к выходу.
Сзади возник тот самый крысоподобный распорядитель, осторожно дотронулся до Морлиса.
— Вы уже уходите? Жалко! С вас десять тысяч… — проверещал он, вложив в интонацию одновременно и сожаление, и радость.
Мы переглянулись — и здесь, оказывается, нужно платить.
Морлис отжал клапан кармана, вытащил кучу пойнтов.
Распорядитель подпрыгнул на месте, голос его стал звонким и резким:
— Ты чего мне фантики суешь, урод? Деньги гони!
— Морлис, он нам угрожает? — забеспокоилась я.
— Нет, просит какие-то деньги, пойнты не устраивают.
— Мы сейчас принесем, — заверил Морлис беснующегося распорядителя.
— Э, нет! Куда?! — крысюк вцепился в мою руку. — Ты иди, а твоя подружка здесь подождет.
— Подождешь? — спросил красавчик, я кивнула.
За Морлисом захлопнулась дверь, и только тут я подумала: где же он будет искать — деньги эти?
Крысомордый провел меня в комнату, уставленную металлическими ящиками, забитыми грязными тарелками, и ушел. Я услышала, как в дверной щели что-то скрежетнуло, значит, он меня закрыл.
Говорила же я Морлису, что нас арестуют! Возможно, деньги — это лишь предлог.
Делать было нечего, я понизила температуру тела и впала в транс забвения.
Спросонья звук открывающейся двери показался грохотом. В проеме стоял все тот же крыс-распорядитель.
— Ну что, красотка, мужик-то твой тю-тю! Пять часов прошло… Эх, зря я его отпустил.
«Тю-тю»? Что это значит? Что-то произошло с Морлисом? Почему его так долго нет? Он меня бросил? Одну… на этой совершенно неприспособленной для нормальной жизни планете… — Лингвоштуцер безжалостно перевел выражение «тю-тю», и я охнула. Убить?! Убили Морлиса? Слезы закапали из моих глаз.