— Привет, — Вероника распахнула сиреневые глаза, перепрыгнула через Фёдора и закружилась по комнате в смешной пижаме с зайчиками. Чёрные короткие кудряшки завихрились вокруг головы — коса оказалась бутафорским приложением к шапочке. И хорошо, сочетание тёмных волос и сиреневого взгляда нравилось Фёдору. Запахло булочками и кофе. — Вставай, горе глюковое!
Помятая, но бодрая зелёная веточка стояла в прозрачном стакане рядом с новостным экраном.
— У тебя не будет из-за меня неприятностей? — Фёдору сегодня — до красноты ушей — было чудовищно стыдно за кражу. А ещё он, кажется, отбил коленки и потерял копчиковый сенсор.
— Ах, — махнула рукой девушка, — ерунда! Ёлку уже демонтировали и увезли в Сахарасити, домой, она признана опасной для города. Теперь там новогоднее гранатовое дерево! А нас никто не ищет, наказание за нарушение — тридцать семь минут дегустации экспериментальных видов «Доширака» — прошли, и срок ответственности миновал.
— Спасибо, Ника, — Федор понял, что Снегурочка спасла его от тяжёлой участи, задумался: — Выходит, теперь мне нужно лететь в Сахарасити. Ветке Снежанна не обрадуется. Помчусь за целой ёлкой.
— Вот как? Значит, её зовут Снежанной… красивое имя, — Вероника застыла на месте, сжимая в руках кофейный реактор. Фёдор невольно залюбовался тонкой как прутик фигуркой.
— Федя, ты только не огорчайся, ладно? — кажется, Снегурочка готова была вот-вот всхлипнуть. — Вчерашняя ёлка — она тоже не совсем такая, что ты искал.
— А какая же?
— Она… лабораторная: селекционная камера, искусственная питательная среда, актиноритмы… Это дендроид! Генетически сконструированная симуляция нужной формы и фактуры.
— Откуда ты знаешь? — не поверил Фёдор. Глаза защипало в предчувствии страшной несправедливости и бесполезности беготни за живой ёлкой.
— Так я там работаю, Федя, — Вероника присела рядом, положила тёплую ладонь на плечо, заглянула в глаза. — Не расстраивайся, пожалуйста. Твоя Снежанна не заметит подмены. Дендроиды почти как настоящие деревья.
— Вот именно, почти! Вероничка, — Фёдор не заметил, что назвал девушку ласково, так, как называет, вероятно, её парень, — блин, не в Снежанне дело, я же сам буду знать, а это ужасно.
— Что такое «блин»?
— У одного питекантропа научился, — Федор вспомнил отзывчивого лавочника, — означает высшую степень огорчения, разочарования, негодования — да чего угодно!
Вероника молча встала, прошла к экрану, остановилась:
— Эх, дедушка сейчас спит. Но… я буду не я, если не помогу тебе, Федя. Только — блин! — трудно нам придётся.
Она его понимала! Фёдор заулыбался.