Роман спал, свесив с постели круглую, как арбуз, голову. На смуглой щеке ясно обозначилась ямочка. Рот был чуть открыт, и при каждом вздохе по розовым припухшим губам пробегала легкая, еле уловимая дрожь.
«Такой, как был, — подумал Яков. — Разве, что похудел немного».
И вдруг кто-то громко чихнул раз — другой. Тут только Яков заметил на полу разбросившегося между столом и кроватью отца Василия. Поп глубоко дышал, со свистом выпуская из груди воздух. Густо обросшие бородой щеки раздувались при этом, отчего пастырь походил на хомяка.
Подойдя к кровати, Яков ласково потрепал брата по плечу:
— Рома! Вставай!.. Да вставай же! Ух, ты! Засоня!
— А? — голова взметнулась. — Яша?!
Расцеловались. Роман пристально посмотрел на румяное лицо брата, на лихо закрученные черные усы и проговорил с явным восхищением:
— Вон ты какой! Ну, и здоров же, Яша! Как медведь! — Роман толкнул брата в плечо. — Здоров!
— Левую зацепило?
— Ага. Есть, Яша, закурить? Мутит с похмелья. Ох, мутит!
Яков достал из кармана выцветших брюк кисет и протянул Роману.
— Жинка вышила, что ли? — спросил тот, закручивая папиросу желтыми от махорки пальцами здоровой руки.
— Жинка… Эх, ты, куряка! Цыгарку не можешь свернуть. Дай-ка помогу.
— Из Сосновки взял? — Роман кивнул на кисет.
— Оттуда.
— Мама говорила, что женился. Ну, и как?
— Еще не разобрался. Месяц всего живем. Значит отвоевался, Рома? Так-так… Ну, отдыхай. Похмелиться бы надо.
Роман, сделав несколько затяжек, выпустил изо рта облако густого синеватого дыма. Затем соскочил с кровати.
— И насвинячили ж вы! — покосившись на стол, проговорил Яков.
— По-окопному. Это ты — крыса тыловая, — шутливо ответил Роман.
Братья рассмеялись. Не один раз мечтали они об этой минуте, когда война и смерть остались позади и можно так сидеть вдвоем, вспоминая прожитое.
— Может, батю разбудим? Ему тоже тяжко, — предложил Роман, разливая самогон по стаканам.
— Пусть спит, — отмахнулся Яков. — Проспится — человеком станет. А мне мама сказала, что ты пришел. Еще затемно на заимку примчалась.
— Вчера за тобой хотели послать, да мама до утра отложила. Так она и ведет хозяйство?
Яков кивнул головой.
— А тятя?
— Ты что, не знаешь тятю? В завозне с утра до вечера. Песни поет — и точка!
— Значит, такой, как был. — Роман улыбчиво смотрел на брата. — Ну, и Яша! Медведь! Честное слово, — медведь! Настоящий гвардеец!
Выпили по второй. Роман еще больше оживился. Попросил рассказать о деревенских делах.
— Драка идет. Ничего не поймешь, — коротко ответил Яков. — Лучше ни с кем не связываться. Нас не тронут, и мы не заденем. Так вернее.