— М-м-м, — один из пальцев опять начал кровоточить, я подержала его во рту, пару секунд, потом пояснила: — На книге инструкция, написано «кровь девственницы». Но, то ли инструкция не верна, то ли пора начинать сомневаться в моей невинности.
Правящий Кондор скрежетнув зубами, прошел в мою спальню, схватил книгу, которую я держала на коленях в тщетных попытках открыть, прочел надпись и почти прошипел:
— Сок лиственницы, Арити! Тут написано «сок лиственницы»!!!
— Оу… — только и могла сказать я.
Приступ стыда, сменился задумчивым размышлением о том, что оказывается, хоть кому-то в этом мире приходится хуже, чем девственницам. Лиственницам например…
— Мне он нужен! — определенно решила я.
— Кто?! — судя по тому, как дышал лорд Хеймсворд, ему нужен был успокоительный состав.
А мне всего лишь:
— Сок лиственницы.
Сорвав с себя мокрый плащ, Кондор отшвырнул в сторону и его, и шляпу, наклонился на до мной, упираясь руками в прогнувшийся под его весом матрас, и прошипел:
— Могу предоставить кровь девственницы. Прямо сейчас!
Пожав плечами, резонно напомнила:
— Как единственный сосуд девственной крови, напомню — она не работает. Нужен сок лиственницы.
— Придушу! — с неожиданно проснувшейся кровожадностью, прошипел ленд-лорд.
Укоризненно покачал головой, все так же с яростью глядя на меня, выпрямился, притянул к себе магией плащ, шляпу и трость, и вышел, оставляя после себя грязные следы на полу и торопливо примчавшуюся с ведром и тряпкой горничную.
И вот пока эта милая девушка старательно мыла пол, а вторая спешила ко мне с йодом и бинтами, миссис Этвуд, показавшаяся в дверях, с гневом, который едва сдерживала, произнесла:
— Леди Аританна, когда вы в следующий раз попытаетесь покончить с собой, прошу вас, изберите менее кровавый способ, в этом случае, есть шанс успешно завершить начатое, не вынуждая хозяина мчаться к вам сломя голову тремя порталами.
Я испытала разом приступ стыда, недоумения, непонимания, стыда по поводу недоумения и непонимания, в общем весь тот спектр чувств и эмоций, который испытывает ученик, провалив важный экзамен.
— Простите, вы случайно в Эдинском колледже не работали? — продолжая терзаться муками совести, спросила я.
— Тридцать лет! — гордо ответила миссис Этвуд. — Так что, леди, такие как вы мне превосходно известны.
Она не поясняла, с каком именно плане известны, но одно можно было сказать точно — ничего хорошего она о таких как я не думает.
И миссис Этвуд вышла, всей своей осанкой выражая негодование, презрение и все прочее, но столь же мало приятное. А после горничные добинтовали мои пальцы, убрались в комнате, ужин мне подали в спальню.