Проснувшись посреди ночи, я поняла, что Настя убаюкала меня своим искусством. Девушки в комнате не было: видимо, Харелий отвел ее обратно. Но зато напротив сидел мицар. Роже смотрел на меня: янтарные глаза анаха слегка фосфоресцировали в темноте, создавая иллюзию, что в комнате нет живых существ, а есть только эти немигающие глаза.
– Давно ты здесь? – деревянным голосом спросила: после нашего разговора я надеялась, что не увижу мага долго, поскольку надо было переварить услышанное.
Мицар не ответил, даже не шевельнулся. Может, он спит с открытыми глазами? Я же толком не знаю: они то мертвые, то раненые, то активно передвигающиеся… честно говоря, вообще удивительно, что анахи могут спать. Едят раз в неделю, может, и спят раз в месяц.
– Ты жив, чудо? – я помахала рукой перед раскрытыми глазами Роже.
– Жив, – тихо ответил он: я вздрогнула от звука его хриплого голоса.
– А что сидишь и смотришь? – подозрительно уточнила я. – Загипнотизировать меня хочешь?
– Просто хочу, – спокойно откликнулся Роже. – Но после нашего разговора я не так уверен, что хочешь ты.
– Эх, – я расплылась в довольной улыбке, – если бы я сама это знала, жила бы в тысячу раз спокойнее и счастливее. Мне есть не давай, дай помучиться в размышлениях, чего это я хочу… и хочу ли я чего? Но твой курс верный, действуй в том же фарватере… особенно мне понравилось то, что ты дождался, пока я разрешу. Но в следующий раз заранее дозволяю не дожидаться. А то вдруг не проснусь ночью, что теперь, так и остаться без сладкого?
– Слишком много говоришь, – только и ответил Роже, запечатывая мне рот поцелуем для верности: правильно, это хороший, а главное, приятный способ заставить меня заткнуться.
Утро встретило уже привычной щекоткой наглых лучиков ярких оранжевых солнышек. Я, даже пискнув от восторга, сладостно потянулась и рассмеялась от хорошего настроения, охватившего весь мой стихийный организм.
– Доброе утро, – прозвучало позади.
Внутри забурлило от счастья: Роже остался со мной на всю ночь, чтобы пожелать доброго утра! Я развернулась, чтобы броситься анаху на шею, и счастливая улыбка сползла с моего сияющего лица. Позади стоял Харелий с подозрительно отвисшей челюстью.
Позор мне и пепел на голову: перепутать голос любимого… хотя, так как мицар говорит сейчас, подделать нетрудно: у анаха должно быть настроение: «что воля, что неволя, все равно», в простонародье называемое состоянием глубокого пофигизма, в эзотерических кругах – полный дзен.
Пока вся эта чушь проносилась в голове, я приветливо смотрела на анаха, хватающего воздух, как рыба, которую мало того, что на сушу вытащили, так еще и червяка отобрали. В конце концов, до меня дошло, что так подействовало на Харелия… платье же вот оно, в стороне валяется кучкой поблескивающих тряпок: я вчера так обрадовалась Роже, что сама помогала его укоренившейся привычке разодрать мою одежду.