постарался не обращать на это внимания, потому что хорошо знал его отца Ли Вэйцзина. Какой это был прямой и честный человек! Да еще хорош собою, здоров, как бык, остроумен в беседе, а какие изящные манеры! Когда в былые дни он останавливался здесь на острове по пути в столицу или обратно, все куртизанки так и увивались вокруг него. Но не тут-то было! Как претендент на должность цензора, он понимал, что его репутация должна быть безупречной. Должен сказать, немало разбитых сердец он здесь оставил! И, как, вероятно, известно вашей чести, двадцать пять лет назад он женился на дочери высокопоставленного чиновника и был назначен императорским цензором. Шесть лет назад он вышел в отставку и поселился в своем имении, в горном районе к северу отсюда. К несчастью, как я слышал, семья столкнулась с некоторыми денежными затруднениями из-за неурожаев и неудачного помещения капитала. Но, полагаю, их земля все еще приносит приличный доход.
— Мне никогда не приходилось встречать доктора Ли, — сказал судья, — но я знаю, что он был талантливым чиновником. Жаль, что из-за слабого здоровья ему пришлось выйти в отставку. А каким недугом он страдает?
— Точно не знаю, господин. Но это, должно быть, что-то серьезное, ибо я слышал, что он уже почти год не покидает своего дома. Именно поэтому, как я уже докладывал вашей чести, вчера вечером не он сам, а дядя приезжал забрать тело академика.
— Некоторые утверждают, — произнес судья Ди, — что академик был не из числа тех, кто накладывает на себя руки из-за женщины.
— Не из-за женщины, — слабо улыбнулся Фэн, — а из-за себя! Как я говорил, он был крайне тщеславен. Весть о том, что Королева цветов его отвергла, распространилась бы по всей провинции. Думаю, что из-за уязвленной гордыни он и покончил с собой.
— Возможно, вы и правы, — согласился судья. — Кстати, дядя забрал с собой бумаги академика?
Фэн хлопнул себя ладонью по лбу.
— Вот это да! — воскликнул он. — Я же забыл отдать ему бумаги, обнаруженные на столе покойного.
Фэн поднялся и вынул из ящика письменного стола коробку, обернутую коричневой бумагой. Судья Ди открыл ее и просмотрел содержимое. Через минуту он поднял глаза и произнес:
— Академик был человеком педантичным. Он тщательно записывал все свои расходы за время пребывания здесь, включая и плату женщинам, с которыми имел дело. Здесь приведены имена Нефритового Цветка, Красной Гвоздики и Пиона.
— Все они — куртизанки второго разряда, — пояснил Фэн.
— Я вижу, что счет с именами этих трех женщин был оплачен двадцать пятого числа. Но нет никаких указаний, что он вообще платил Осенней Луне.