Когда антиквар наполнил чашку судьи ароматным жасминовым чаем, тот сказал:
— Лично меня интересуют старинные картины и рукописи. Но я захватил с собой своего помощника, который хорошо разбирается в фарфоре.
— Какое везение! — восторженно воскликнул Вэнь. Он схватил квадратную лакированную шкатулку с мягкой обивкой внутри и вынул из нее фарфоровую белую вазу для цветов. — Эту вазу мне принесли сегодня утром, но она вызывает у меня некоторые сомнения. Не мог бы этот господин высказать о ней свое суждение?
Озадаченный верзила уставился на вазу со столь мрачным видом, что Вэнь поторопился убрать ее в шкатулку и сокрушенно произнес:
— Я тоже предполагал, что это подделка, но не подозревал, что настолько плохая. Да, этот господин — настоящий знаток фарфора!
Когда со вздохом облегчения Ма Жун снова занял место за спиной судьи Ди, тот любезно обратился к антиквару:
— Присаживайтесь, господин Вэнь! Давайте немного поболтаем.
Когда Вэнь занял место напротив него, судья небрежно добавил:
— Но не об антикварных вещах, а о ваших лживых показаниях сегодня утром в суде.
Худощавое лицо Вэня покрылось мертвенной белизной. Он промямлил:
— Мне не совсем понятно, что ваша честь...
— Вы заявили, — холодно прервал его судья Ди, — что прошлой ночью из «Журавлиного домика» направились прямо домой. Вы думали, что ваши издевательства над беззащитной девушкой в зале для музыкальных занятий останутся незамеченными. Но служанка вас там видела.
По лицу Вэня пошли красные пятна. Он облизал тонкие губы.
— Я не считал, что это достойно упоминания, ваша честь! Этих капризных девушек время от времени приходится наказывать, и...
— Наказаны будете вы! За неуважение к суду полагается пятьдесят ударов тяжелым хлыстом.
И если даже, учитывая ваш почтенный возраст, уменьшить наказание на десять ударов, этого все равно хватит, чтобы вы остались калекой на всю жизнь.
Вэнь вскочил со стула и рухнул перед судьей на колени. Касаясь пола лбом, он молил о пощаде.
— Встань! — рявкнул судья. — Ты избежишь наказания хлыстом, потому что твоя голова должна покатиться с плахи. Ты замешан в убийстве!
— В убийстве? — возопил Вэнь. — Никогда, ваша честь! Невозможно... В каком еще убийстве?
— В убийстве академика Ли Ляня! Кое-кто слышал вашу беседу с ним десять дней назад, в то самое утро, когда он прибыл на остров.
Вэнь уставился на судью широко раскрытыми глазами.
— Возле пристани, под деревьями, ублюдок! — прорычал Ма Жун.
— Там же никого не было, — возразил Вэнь, потом вовремя спохватился, — но это означает... — Он замолчал, отчаянно пытаясь взять себя в руки.