Ма Жун налил ему еще один кубок. Молодой человек жадно осушил его и продолжал:
— Ли сказал, что я должен пойти к Фэну и попросить у него денег в долг, пообещав вернуть после сдачи экзаменов. Очевидно, Фэн небезразличен к оказавшимся в беде молодым талантливым поэтам. Я согласился, но, когда познакомился с Фэном, он показался мне очень приятным порядочным человеком. Сразу пообещал дать мне денег в долг. Похоже, я ему тоже понравился, потому что на следующий день он пригласил меня на ужин, а через день — еще раз. Я повстречал его дочь — очаровательную девушку, а также Дао Баньдэ — великолепного человека. А помимо прочего, он прекрасный знаток поэзии. Прочел мои стихи и обнаружил в них признаки старинного изящества.
Цзя снова наполнил кубок и отпил большой глоток.
— После второго ужина у Фэна я пошел к Вэню и сказал, что отказываюсь шпионить, потому что Фэн оказался достойным человеком, а за достойными людьми я не шпионю. Тем самым я давал ему понять, что за ним, за Ли и за их друзьями я бы шпионить не отказался. Возможно, я еще что-то добавил. Ну, и тогда Вэнь злорадно заорал, что я все равно не получил бы от него ни гроша, потому что Ли передумал и весь план отменяется. Меня это устраивало. Я взял в долг у хозяина своей гостиницы серебряную монету в счет будущих денег, обещанных Фэном, и отправился в места веселья и легкомысленных развлечений. Вот там я и повстречал молодую девушку, самую милую и очаровательную из всех, которые мне когда-либо попадались. Именно о такой девушке я и мечтал всю свою недолгую жизнь!
— Она тоже сочиняет стихи? — с подозрением поинтересовался Ма Жун.
— Хвала Небесам, нет! Простая, милая, понимающая девушка! Рядом с ней отдыхаешь душой, если вы понимаете, что я имею в виду. Надежная! Упаси меня Небо от литературных дамочек!
Он икнул, потом добавил:
— Литературные дамы, равно как и я сам, слишком легко возбудимы. Нет, господин, все стихи в моем доме будут написаны только мной! Исключительно мной!
— Тогда почему такая тоска? — вскричал Ма Жун. — Высочайшее Небо, как везет некоторым! Ты женишься на девке Фэна, а другую, я имею в виду эту, спокойную, возьмешь себе в наложницы.
Цзя привстал со стула. Он с трудом сосредоточил взгляд на своем соседе и торжественно произнес:
— Фэн Дай — благородный человек, и его дочь не девка, а воспитанная серьезная девушка, хотя и несколько взбалмошная и легко возбудимая. Я нравлюсь Фэну, нравлюсь ей, и они нравятся мне. Неужели вы считаете меня подонком, способным принять единственную дочь
Фэна и его деньги, а потом в качестве скромного личного вклада в данное празднество купить для себя куртизанку и ввести ее в дом?