А тут он ничего не доложил. Он думал, что это не иностранец, а латыш. Кому интересно, когда латыши ломают ноги?
Папу вызвали для объяснения и стали задавать вопросы.
Папа ответил, что он не знал, что это за человек: «На ноге у него не написано…»
И все бы, наверное, обошлось: папу ценили. Но в тот день американцы успешно испытали космический паром, и на папиной работе было жуткое настроение. Кому приятно, когда тебя обходят?..
Папе вспомнили плохую общественную работу, билеты на матч «Карпов — Каспаров», которые он забыл в камере сгорания…
Папа ответил, что лучше б они вспомнили не о билетах, а о самой камере, которая нуждается в серьезной доработке. Страсти накалились, папа вспылил и подал заявление об уходе с работы.
Мама не сказала папе ни слова. Она преподавала музыку в английской школе для особо одаренных.
Среди особо одаренных был один мальчик, дедушка которого очень часто появлялся на фотографиях в газете. Если бы мама поговорила с этим дедушкой, то папу не освободили бы от занимаемой должности.
Мама долго думала: поговорить или не поговорить?
У нее на этот счет были свои принципы.
Наконец она решила поговорить. Но тут освободили от занимаемой должности того дедушку.
Все эти события совпали еще с приездом моей бабушки из Томска. Дом ее сгорел во время взрыва цистерны, которую шофер оставил у палисадника.
Еще он оставил в кабине цистерны недокуренную папиросу, от чего и произошел взрыв.
Бабушку я очень любил. До самой ее последней минуты, когда она провалилась в люк. То ли ограждения не было, то ли очки, которые ей выписали, оказались чересчур слабыми.
Мама заболела сердцем. К нам стали приезжать врачи. После них оставались красивые, словно елочные игрушки, ампулы. Потом выяснилось, что ампулы эти сняли с производства — они плохо влияли на почки. Мама, несмотря на это, выздоровела, а мы получили на новой папиной работе квартиру. Но нам не повезло с проектом. Дом был после капитального ремонта — и не предусмотрели лифт. Потолки высокие, под четыре метра.
Наш четвертый все равно что шестой. После каждого подъема мама долго держится за сердце, сидит в кресле, пьет капли. А однажды я слышал, как она сказала папе, что
лучше б она вышла замуж за Прохоренко, уехала бы с ним работать за границу, он
бы сдувал с нее пылинки, вместо того чтоб тащиться с сумками на
наш четвертый этаж. Папа ничего не ответил. Он делал из скрепок
цепочку. Нанизывал одну скрепку на другую, цепочка становилась
все длиннее и длиннее, пока коробка не опустела…