Что такое пожар на подводной лодке, тем, кто служил в подводном флоте, объяснять не надо. Страшен пожар на надводном корабле, а на подводной лодке во много крат страшней…, горит железо в замкнутом пространстве! Спасая корабль, Всеволод Бессонов думал о будущем!..
Закрытым Указом Президиума Верховного Совета СССР членов экипажа «К-8» наградили орденами и медалями. Офицеров и мичманов, оставшихся в живых, а также всех погибших – орденом Красной Звезды, а оставшихся в живых матросов и старшин срочной службы – медалью Ушакова, одной из престижных наград российского флота. Звание Героя Советского Союза присвоили командиру подводной лодки капитану 2 ранга В. Бессонову (посмертно). Я не хочу комментировать этот в какой-то мере не очень справедливый Указ, во все времена наше государство не очень ценило своих героев….
Подвиги не должны забываться. И очень отрадно, что Бессонова и его подвиг помнят на его малой Родине. На его примере воспитывается молодое поколение, из которого мы, прошедшие суровую школу подводной службы, верим, ещё вырастут новые флотоводцы, а командиры подводных лодок – точно! И как бы не доказывали нам космополиты, что Флот России не нужен – мы знаем, что нужен, в том числе и подводный. И как всегда, ещё с петровских времён, лучшими моряками были русские люди из центральных губерний России – Курской, Воронежской, Липецкой, Орловской….
Не знаю, что получилось из моих рукописей. К.Г. Паустовский был сюжетным писателем, со своим стилем написания произведений, но и он же признавал, что неприукрашенная реальность образует один из наилучших компонентов для создания произведений. Я это и хотел показать в своём небольшом произведении. Всё здесь истинная правда. Я не мастер писать книги, а только короткие рассказы так, как учил другой классик Андрей Платонов – «Писать надо не талантом, а «человечностью» – прямым чувством жизни…». А что получилось у меня, судить читателям.
Штабной гвоздь: трюк по приказу
С Ростиславом Агаповым, который когда-то командовал лодкой-малюткой проекта А-615, очень засекреченного в своё время, мне довелось служить в Главном штабе ВМФ. То были времена «холодной войны», когда на боевой службе в море было одновременно 20–25 подводных лодок, да и надводные корабли не оставались у причалов: ситуация менялась ежечасно, и в цене были способность мгновенно оценивать и анализировать обстановку, и аргументировано докладывать её командованию. Этими свойствами Агапов обладал сполна, чем мне и запомнился. Прошло немало лет, прежде чем мы с ним снова встретились – на этот раз не на боевом дежурстве, а в госпитале: прошлые годы догнали нас не только приятными воспоминаниями, но и болезнями. В воспоминаниях прошедшие события приобретают иной оттенок: по прошествии лет Ростислав, «дорогой Ростик», так мы его когда-то звали, рассказывает о пережитом со спокойной мудростью и неистребимой морской иронией. Одну из его историй я записал.