Между тем распогодилось. Солнышко появилось. И хоть ветер ещё ледяной и сильный был, оживать птицы стали. Обсохли, повеселели. Над лодкой, и особенно на мостике, дурдом. Гвалт, писк, треск крыльев, мельтешение. У вахты над головой, под ногами, на голове, руках, плечах, везде птицы. Вахтенный офицер, сигнальщик отмахиваются, горизонт наблюдать надо. Куда там! Не видно ни черта! И что характерно, ни одного помёта, ни на корпусе, ни на вахте нет. Не кушают птицы во время перелёта.
Между тем на мостик вышел начальник штаба дивизии, старший на борту. Непорядок, говорит. Горизонта не видно. Так и до беды недалеко. Погружаться надо. А сам птицу первую поймал и рассматривает. А птаха шустрая такая: пищит, клюётся, вырывается. Не знаю почему, начштаба эту птаху вниз в центральный пост с собою взял, но только вырвалась она у него там. А в центральном посту у плафонов в хамском расслаблении, в тепле и уюте «Стасики» сидели. Увидела их птаха и ну клевать с ходу, только крылышки тараканьи в стороны летят. Понравилось это начальнику штаба. Умилился он сильно и говорит: «Запустите её ко мне в каюту вместо доктора, у меня там тараканов полно!», – а сам в штурманскую рубку пошёл. Погрузились мы и начали отрыв от противолодочных сил.
Наконец готовность объявили, и начштаба в каюту пошёл. Вдруг слышим вопли, виртуозный мат, проклятья, грохот, писк. Вылетает он из каюты вместе с птицей в руке, а за ними вонь ползёт такая…. Начштаба орёт: «Чтобы этой заср…ки не видел больше! Выбросить её нах…!». Оказалось, птица с голодухи так рьяно на тараканов в каюте набросилась, что обожралась…. Ну и прослабило её малость. Правда, этой малости с лихвой хватило не только на постельное бельё начштаба, но и на карты, радиограммы, секретные и совершенно секретные руководящие документы. Никто из нас до этого даже представить себе не мог, что одно симпатичное птичье тельце способно произвести на свет столько дряни и вони.
А вот ещё один случай, рассказанный мне моим другом подводником:
– В 1979 году была предпринята, возможно, единственная в своём роде попытка использовать тараканов в качестве индикатора чистоты и газового состава воздуха в отсеках подводной лодки. Я тогда старпомом был, а старпом, как известно, на дизельных подлодках исполняет обязанности начальника химической службы.
Докладывает как-то на исходе седьмого месяца автономки подчинённый мне химик-санитар-подводник, что в отсеках ни одного исправного прибора ПГА-ДУМ (прибор газового анализа на двуокись углерода, модернизированный) не осталось. Роняют их матросы. А там оптика. Нежный прибор. Я сгоряча: «Как? Со своим прибором ходи, но чтобы каждый час, как положено, содержание углекислого газа в отсеках фиксировалось!». Ходит химик, измеряет. Упорный такой татарин. Пока из носа в корму дойдёт – час проходит. Обратно идёт. Сам ведь знаешь, какой ПГА – ДУМ прибор «совершенный». Наконец надоело ему ходить взад-вперёд. Голову, говорит, помыть некогда, не говоря уже о сне. Халтурить химик стал. Однако вскоре пойман был и выдран, конечно. А после того, как выдрали бедолагу, стали мы с ним думать, как из положения выйти. И здесь, не помню уже точно у кого, родилась мысль использовать для этих целей «коллег» наших меньших – «Стасиков». Ведь одним же воздухом дышим!