Как он догадался?!
«Casta Diva» закончилась. Изысканную блондинку Флеминг на экране сменила жгучая брюнетка Каллас.
L’amour est un oiseau rebelle
Que nul ne peut apprivoiser,
Et c’est bien en vain qu’on l’appelle,
S’il lui convient de refuser…
Старинная черно-белая запись, Елена долго искала в архивах чистый, хороший звук.
Rien n’y fait, menace ou priere,
L’un parle bien, l’autre se tait:
Et c’est l’autre que je prefere, – беззвучно повторяла за певицей она. Русский перевод этой арии не любила.
В дверь постучали. Елена обрадовалась. Кто бы ты ни был, спасибо, что пришел! Все лучше, чем в сотый раз прокручивать в голове встречу с адаптом и пытаться понять, чем себя выдала…
Елена приглушила звук. Встала и открыла дверь.
– Здрассьте.
На пороге стоял адапт. Тот самый.
– Ты… – задохнулась Елена. – Что ты здесь делаешь?!
– Вопрос у меня, – спокойно отозвался адапт. – Важный.
Елена помедлила, мысленно сосчитала до десяти – это всегда помогало взять себя в руки.
– Что случилось?
– Ничего. Просто, спросить хочу. Впустишь или тут постоим? – адапт скрестил руки на груди, прислонился к косяку.
Елена сообразила, что выглядит это так, как будто она боится впускать его в комнату.
– Проходи. – Отступила в сторону.
Уговаривать себя адапт не заставил. Вошел, с интересом огляделся.
Уставился на экран.
– Ух, какая тетка! А чего так плохо видно?
– Это очень старая запись, – объяснила Елена, – пятидесятых годов прошлого века.
Оркестр за спиной Марии Каллас дружно взмахнул смычками.
– Чем это они машут? – Адапт склонил голову набок, разглядывая. Лицо его являло собой образец простодушия, кажется, и вправду никогда не видел оркестр.
– Это смычки, – объяснила Елена. – Специальное… м-м-м… приспособление для игры на скрипке. А скрипка – это…
– Знаю. Как гитара, только маленькая… Фига себе, сколько их там! – Адапт с интересом вглядывался в экран.
– Камерный оркестр. Двенадцать человек.
– Охренеть. Двенадцать человек одной бабе подыгрывают.
– Эту «бабу» звали Мария Каллас, – сердито сообщила Елена, – она была самой знаменитой певицей своего времени! Уверена, что любой из музыкантов почитал сопровождение за честь.
L’oiseau que tu croyais surprendre
Battit del’aile et s’envola…
l’amour est loin, tu peux l’attendre;
Tu ne l’attends plus, il est la!
Tout autour de toi, vite, vite,
Il vient, s’en va, puis il revient…
Каллас взяла самую высокую ноту.
– Не, ну поет-то круто, – согласился адапт, – только непонятно ни фига. Про любовь, поди?
– Почему ты так думаешь?
– А про что еще? – Адапт подмигнул Елене. – Не частушки ж матерные орать, с такой-то голосиной.