— Входите, открыто! — мрачно рявкнула я.
Сегодня, как никогда, я была похожа на истинную темную ведьму. Настроением — так точно.
Дверь отворилась, и на пороге застыла, словно не решаясь шагнуть дальше, юная гостья: новый заячий тулупчик, парчовая юбка, сапожки из тонкой кожи и яркий платок. Надо же, кто ко мне пожаловал! Мажета, дочка торговца третьей гильдии — девка в меру красавица и без меры глупая. Ибо считала, что деньги могут все, а набитый золотом кошель способен и зомби превратить в человека. Поскольку мошна ее отца была полна до краев (и не презренной медью или скромным серебром), Мажета чувствовала себя хозяйкой везде. Везде, кроме моей лавки. Но явно по привычке заговорила она с гонором, хоть и не тронулась с места, продолжая выстужать дом:
— Эй, ведьмовка, мне снять венец…
Мажета осеклась, напоровшись взглядом сначала на пустую бутыль из-под первача, потом на окровавленные портки лунного, кои так и валялись возле ножки стола. Демоны все раздери! Вот только сплетен мне и не хватало. Представляю, как уже завтра весь Хеллвиль будет судачить, что ведьма пьет по ночам в одиночку и запоздавшими клиентами закусывает. А это значит, что за колдовские услуги теперь мне можно заплатить первачом и окороком, а не деньгами! Я невозмутимо затолкала ногой под лавку изрезанную кучку ткани и подбодрила:
— Ну!
Мажета сглотнула и закончила фразу уже не столь уверенно:
— …безбрачия нужно.
Тут брякнула заслонка, и из печи вывалилась агонизирующая хирсина. Вереща на одной ноте и протягивая свои щупальца, тварь поползла к гостье. Мажета истошно заорала в ответ. Причем гораздо сильнее нежити. После сегодняшних приключений у меня и так болела голова, а еще этот ор. Я не выдержала и, подойдя, припечатала ногой голосящую заразу. Нет, не Мажету.
Хирсина дрыгнулась и обмякла. Продолжая давить, — нежить из болот иногда оказывалась зело живучей, — я мрачно глянула на дочку торговца и уточнила:
— И долго еще будем голосить?
Мажета враз смолкла. Дверь, в которую как раз ударил порыв ветра, тут же хлопнула гостью по спине и тому месту, где оная заканчивает свое благородное название. Девица пробкой влетела внутрь. Наверняка приняла случившееся за ведьминский замысел: вон как глазами из-под платка сверкнула. Ну да, мне делать больше нечего, как силы тратить на такую ерунду. Но разубеждать Мажету не стала. Она же глянула на меня, потом на мою ногу, сглотнула и буркнула:
— Снимете?
Ого, уже и на «вы». Этак скоро я и «госпожой ведьмой» стану, а не «демоновой ведьмовкой».
Мажета склонила голову. Вышло так себе: гордячка явно привыкла приказывать, а не просить. Я посмотрела на эту смесь спеси и страха и уже было хотела сказать, что венец безбрачия снять не могу. Разве что посочувствовать. Но гостья, словно что-то почуяв, успела достать кошель.