С "папашей Мюллером" переговоры оказались – неожиданно для меня – очень напряженными. В конечном итоге удалось договориться, что он построит пять "небольших" шахтных печей производительностью тонн по сто в сутки. То есть это я знал, что будет примерно такая производительность, а сам Генрих был убежден, что они хорошо если сто тонн в неделю дадут: ну не верил он в "непрерывный процесс"… ладно, надеюсь что потом поверит.
Зато очень просто получилось договориться с Ильей – он практически сразу согласился возглавить "трамваестроительный завод". У него оказался, по сути дела, единственный аргумент "против": все же квартиру-то он занимал "казенную", в доме от железной дороги, и хотя начальник станции пообещал, что закроет глаза на такое нарушение, он все же был далеко не высшей инстанцией на дороге. Да и для Ильи это было "неудобно": явное нарушение установленных правил для дворянина казалось просто неприличным. Однако после того, как я сообщил, что дома для инженеров будут выстроены до начала работы завода, аргументов у него не осталось.
Моя новогодняя "взятка обществу" позволила сэкономить кучу времени, и больше всего этому возрадовался даже не я, а Валентин Павлович. Семенов уже в начале февраля приступил к строительству домов для рабочих – землебитных, понятное дело. Опыта у него в подобном строительстве хватало, но февраль в Поволжье – вовсе не февраль в какой-нибудь Африке, и он с удовольствием "экспериментировал", строя земляные дома в лютые морозы. Правда, само строительство велось все же в дощатых балаганах, при вполне себе плюсовой температуре – однако ему было очень интересно узнать, развалятся ли выстроенные подобным образом дома по весне или нет.
Раньше я думал, что закладка фундаментов зимой – это чисто "советская" идея, но позже узнал, что и соседский французский завод "Урал-Волга" большей частью зимой и строился, так что ничего особенно удивительного в подобном строительстве не было. Семенова же смущало лишь то, что стены-то землебитные из слегка влажной земли ставились, и он опасался, что после снятия балаганов они просто промерзнут и лед их разорвет… то есть все же лишь разрыхлит немного, но прочность они потеряют. Я же не мог ему сказать, что "прекрасно помню: март девяносто девятого года был довольно теплый уже"… хорошо еще, что Димка – после соответствующего внушения – очень уверенно сообщил Валентину Павловичу, что "по всем приметам весна будет ранней" – иначе Семенов, скорее всего, и не начал бы это зимнее строительство.
Так что кому заниматься делом уже было. Ну а я занимался, как сказал дед (в переводе на приличный язык) фигней. То есть даже не занимался, а "страдал" – вот только результат страданий меня сильно порадовал.