Если взять турбинные двигатели, то сейчас первыми были сделаны двигатели турбовинтовые. А затем Володя Добрынин, вероятно вдохновленный моими рассказами (и без сомнений принимая во внимание результаты использования кольцевой трубы вокруг многолопостных пропеллеров на самолетах с поршневыми моторами) сделал на базе своего турбовинтового мотора уже турбореактивный. Причем – сразу двухконтурный, с коэффициентом, как он сам мне сказал, "порядка трех с половиной". И в результате получился двигатель с тягой чуть больше двух тонн…
Понятно, что он не просто "взял и вставил мотор в трубу", там был изрядно доработан горячий контур, в двигателе появилась двухвальная турбина… то есть, как я понял, только компрессор остался прежним – однако "продвинутый" мотор вроде как спросом не запользовался. Поэтому уже Микулин приступил к доработке мотора уже в "чисто реактивный" в расчете, как я догадался, на грядущий "сверзхвук"…
Однако и двухконтурными моторами разбрасываться было неумно, так что я, после недолгих размышлений, обратился с вопросом к Петлякову. Да, вроде бы были в стране и "более опытные авиаконструкторы", но…
Горянин все же был инженером "старой школы". Очень старой, той, в которой инженер разрабатывал свой проект с начала и до конца, причем – отвечая за результаты разработки – всю эту разработку и делая. Единолично делая. Так что, посмотрев характеристики нового двигателя Добрынина, он мне со вздохом сообщил:
– Знаете, Александр Владимирович, я уже подобный проект сделать не смогу. Тут нужно чтобы над машиной работало сразу много инженеров, а я так работать просто не умею. И переучиваться мне уже поздно… но если вы найдете того, кто проектом руководить сможет, то я с удовольствием займусь разработкой планера.
Что же касается Григоровича – у него успело поработать несколько сотен инженеров. И он умудрился разругаться почти со всеми, так что больше пары лет никто с ним работать не захотел. Вот умеет же человек так портить со всеми отношения! При том, что сам-то он был неплохим конструктором – но в результате из-под него ничего, кроме первого, еще довоенного "трехтонника", до сих пор и не вышло. То есть он разработал пару гидросамолетов, три небольших сухопутных машины – но ни одна из них в серийное производство не пошла. И, главное, все его машины были как бы "уменьшенными копиями" "трехтонника". У меня даже сложилось впечатление, что Дмитрий Павлович просто боится делать большие самолеты. К тому же, хотя он и научился "творчески переосмысливать" уже знакомые машины, что-то принципиально новое придумать оказался не в состоянии. Вот и в ответ на просьбу "подумать, для каких самолетов подойдет новый двигатель" я получил от него удивительный ответ: "подобные моторы из-за размеров вообще не пригодны для использования на самолетах"…