– Лучше всего, если Синхелм предстанет перед его величеством в платье. – Вильят перебила мысли Кристиана. – Мы подберем подходящее. Все должно пройти безупречно.
– Вынужден оспорить это предложение. Синхелм – студентка факультета боевой магии и будет представлять его в своей форме. И никак иначе, – твердо проговорил Брис.
– Полностью согласен, – кивнул Рэйван. – Это не открытие бала и не простое празднование. Король приветствует первый курс студентов академии. И свою форму студент обязан носить с честью.
– Вынужден спорить со всеми вами, – наконец заговорил Фергас, мрачно стоявший в стороне от остальных. – Обычно Ламона интересует лишь, насколько велика его охрана и насколько убранство замка соответствует королевским предпочтениям. Вероятно, он и думать забудет о какой-то первокурснице.
– Что вы хотите этим сказать, Эрвиг? – нахмурился Рэйван, переводя тяжелый взгляд на декана.
Ванда молча наблюдала за ними, мечтая исчезнуть из кабинета. Каким бы неприятным не был Фергас, сейчас он пытался убедить ректора, что ей не стоит показываться на глаза королю. Она совершенно согласна с ним. Прекрасная идея.
– Если студентка Синхелм не справится или будет недостаточно почтительна с королем, это отразится на всей академии, тем более на моем факультете, – не спуская взгляда с Ванды, пояснил Фергас. – Не стоит спешить и представлять ее Ламону. Всегда можно сослаться на то, что слегла ввиду слабости, не выдержав тяжелых тренировок. Прозвучит достаточно правдоподобно для его величества.
При последних словах маг отметил, как глаза дочери Синхелма вспыхнули, но она сдержалась, так и не проронив ни слова. Упряма, проклятье! И что-то в этом золотом взгляде не давало ему покоя с того самого дня, как впервые увидел ее в своем кабинете. Чутье никогда не подводило его. Но не мог определить, в чем дело в данном случае. А также все больше злило, что чувство было сродни опасности. Это ведь просто девчонка! Дикарка, без должных манер. Синхелму стоило нанять побольше нянек да рядить дочь в шелка, отправив замуж в год совершеннолетия. Если учесть, насколько Синхелмом была любима жена, то до сих пор удивляешься его отношению к дочери. Покойная Нерайн походила на цветок – белокурая, воздушная. Ванда не переняла ни капли ее изящества и грации. Ни капли. Она совершенно не похожа на мать.
В своем письме Синхелм просил поспособствовать исключению дочери из академии. А также отдельно отметил, что Ванда не должна показываться перед его величеством Ламоном, который ежегодно посещал академию. Почему нужно скрыть девчонку? Этой причины Феграс не знал. Но Синхелм никогда не предупреждал без надобности.