– Ни к чему мне это, – неловко отозвалась она.
– Синхелм лишил тебя всех радостей жизни, дорогая, – сокрушенно проговорила Ивон.
– Отец был единственным, кто подарил мне эту радость, – сухо заявила Ванда.
Тот факт, что кулак девчонки прошелся по ребрам обнаглевшего инрэйга, вызвал у Рэйвана неожиданное одобрение. Он ухмыльнулся и глубже натянул на голову капюшон куртки. Это действие вызвало очередной приступ боли. И напомнило о том, что, собственно, собирался сделать, когда натолкнулся взглядом на шумную троицу.
Домишко местного целителя – не именитого, что находился в центре Валмира, а того, к кому обращался простой народ, стоял неподалеку. Пара монет – и его руки снова будут в порядке. Вот она, знакомая вывеска в виде листка. Но светлые брови Кристиана удивленно приподнялись, когда он понял, что, оставив своих товарищей, в эту же сторону поспешила и Ванда.
Наверняка еще отцовская, великоватая куртка распахнулась на Ванде при ходьбе, открывая спрятанную под ней ардовскую форму. О нраве учеников боевого факультета горожане знали достаточно, чтобы сейчас с опаской отступать в стороны, пропуская студентку. Ванда не замечала их взглядов, сосредоточенно пытаясь добраться до дома целителя.
Кристиан неспешно шел следом, желая знать, что она задумала. Он нахмурился на мгновение, когда подумал, что девушка могла и сама пострадать при всплеске собственной силы. Поранилась в его кабинете? Или еще что-то успела натворить? Или он перестарался с заклинанием? Но девушка шла слишком бодро, чтобы предположить последнее.
Тем временем Ванда нерешительно остановилась на просевших деревянных ступеньках, скрипевших даже под ее невеликим весом. Она потянулась к потемневшему медному кольцу, заменявшему ручку на двери. Рэйван успел заметить некий рисунок, которым она украсила ладонь. Что за художества? Рисунок почему-то казался знакомым. Непонятно, где он мог видеть его, но вид этого рисунка вынуждал хмуриться, вызывая настороженность.
Ванда открыла дверь, ощущая горьковатый аромат трав, смешивавшийся с запахом горевших свечей. Их пламя дрогнуло, стоило свежему вечернему ветру ворваться в скромное жилище целителя. Под невысоким потолком была подвешена круглая металлическая опора, на которой крепились свечи, капая горячим воском на деревянный пол. Одна из капель упала на щеку Ванды, вынуждая прижать к ней ладонь, а затем оттирать покрасневшую кожу.
Хозяин дома кинул на посетительницу быстрый взгляд, вновь возвращаясь к разговору с пожилой женщиной. Он читал ей что-то, написанное на мятом клочке бумаги.