В груди бешено стучало, и казалось, будто сердце вот-вот разорвется. Однако при этом Мелании вдруг с удвоенной силой захотелось целовать древнего вампира, словно проклятое сумасшествие набирало силу.
Пока все окончательно не вышло из-под контроля, некромантка снова положила ладони на широкую мужскую грудь, надеясь оттолкнуть своего вампира. Однако, вспомнив, что обычно это совершенно бесполезно, сжала кисти в кулаки, схватив его за отвороты рубашки, и с силой тряхнула, несмотря на то, что прямо сейчас Элиас целовал ее именно так сладко, как ей и хотелось.
Элиас отстранился от нее, с легким изумлением глядя на маленькие ладошки, которые вдруг оказались в состоянии сдвинуть его с места.
Мелания и сама не поверила своим глазам.
Однако, судя по всему, вампир был даже рад.
— Надо же, работает, — с мальчишеской улыбкой, которую на лице древнего Мелания, кажется, видела впервые в жизни, проговорил Элиас. Затем облизнул окровавленные губы, и прямо на глазах некромантки его клыки втянулись обратно, приобретя свой нормальный размер.
— Ты никогда раньше этого не делал? — тут же поняла девушка, медленно приходя в себя и перебарывая головокружение.
С каждым мгновением ей было все легче, но, как она ни встряхивала головой и ни щипала себя, мир не становился прежним.
— Никогда, — покачал головой Элиас. — Было приятно попробовать, — добавил он тише, и от этого чуть хриплого тембра ее тело словно прошила цепная реакция маленьких взрывов.
Будто он продолжал целовать ее, не касаясь…
Никогда еще она не реагировала на его голос так ярко, как сейчас. Это казалось совершенно невозможным.
Однако, оглянувшись по сторонам, некромантка вдруг поняла, что это далеко не единственные изменения.
— Что это? — ахнула она, ошарашенно глядя вокруг.
Элиас улыбнулся шире и с таким темным предвкушением, будто произошло нечто невероятно приятное для него.
— Это действие моей крови, цветок из пепла. Надеюсь, тебе понравится…
Мелании нравилось. Очень нравилось. И вряд ли она когда-нибудь ощущала что-то, даже отдаленно похожее на это.
Все вокруг вроде бы осталось прежним, но одновременно изменилось. Она, словно получив новую жизнь, видела ярче, четче, каждая деталь интерьера резко стала контрастней. Все пространство обрело краски, которых прежде не было. В синем ковре на полу оказались еще по крайней мере несколько десятков оттенков, на сливовой ткани кресел пестрели какие-то рисунки, на поверку оказавшиеся диковинно сложившимся в узоры мельчайшим ворсом, который девушка просто не должна была разглядеть.
Мелания не могла поверить, что на самом деле замечает все это.