«Еще один клан, — мелькнуло в голове некромантки. — Пятый…»
С четырьмя древними она уже была условно знакома. С кем-то даже слишком близко…
Мелания бросила короткий взгляд на Элиаса и незаметно улыбнулась.
Древний, который шел рядом с ней, держа ее за руку, в этот момент вдруг показался просто удивительным. Тысячекратно удивительней, чем когда-либо прежде. Сейчас некромантка прекрасно осознавала, что это все — действие его крови. Но, проклятье, ей это слишком нравилось…
Элиас казался ей красивее, чем кто-либо другой. Мелания кожей ощущала распространяющуюся от него темную, страшную силу, мощь, которую почувствовали все в зале, стоило им двоим лишь переступить порог. Десятки пар глаз то и дело поворачивались в их сторону и глядели на древнего с молчаливым уважением и восхищением. Во взглядах светился восторг и страх. И даже людские девушки, казалось, понимали, что происходит что-то из ряда вон выходящее, потому что поворачивали головы и с жадностью смотрели вслед длинноволосому блондину, который не обращал на них ни малейшего внимания.
— Почему ты еще не король вампиров? — вдруг спросила некромантка и сама не поняла, зачем задала этот вопрос. Как он появился у нее в голове?
Однако, поразмыслив еще мгновение, когда Элиас повернул к ней голову и улыбнулся так, что у нее ноги едва не подогнулись, она поняла, что спросила именно то, что нужно. Задала самый правильный вопрос, ведь только такой, как Элиас, должен был править. Потому что ему хотелось подчиняться.
— Потому что у нас не может быть короля, — негромко ответил он, продолжая медленно вести ее вперед сквозь расступающуюся толпу. — Таков закон издревле. Закон, который, кстати, я и придумал после того, как уби… Много лет назад, в общем.
Вампир искоса взглянул на нее, так и не договорив, что хотел.
— Ты кого-то убил? — приподняла бровь некромантка, не чувствуя по этому поводу ничего, кроме любопытства.
Элиас посмотрел на нее с гораздо большим интересом и, очевидно, придя к каким-то собственным выводам, вдруг кивнул.
— Да, я убил первого короля. Он сошел с ума, решил, что может использовать в своих целях остальных детей ночи, — неожиданно начал рассказывать он, глядя прямо перед собой. — Чтобы ты понимала: власть короля, вступившего в свои права, над остальными вампирами безгранична. Если повелитель говорит пойти на смерть, никто не может сопротивляться. Если говорит убить себя во славу его имени — вампир убьет. Такая власть многим не по нраву. Но когда ее обладателем оказывается сумасшедший — это уже за гранью любого терпения.