— Ты должна мне верить. Иначе все бессмысленно.
— Но…
— Другого варианта нет, — покачал он головой. — Сквозь охрану я смогу пройти, только уничтожив ее. А это точно не останется незамеченным.
Мелания вдруг почувствовала себя ужасно беззащитной перед ним, уверенно держащим ее так, что она не могла ни коснуться его, ни сдвинуться с места. Единственное, что оставалось возможным, — немного приподняться на мысочках и поцеловать его.
Именно это девушке и хотелось сделать, несмотря на то, что со словами древнего вампира она оставалась совершенно не согласна.
Некромантка приблизилась к его лицу, заставив мужчину напряженно замереть, вглядываясь в ее черты, а затем тихо выдохнула, почти касаясь его губ, но замирая в самый последний момент:
— Но что, если мы упустим время? Что, если к рассвету Крик исчезнет вместе с бумагой? И мы уже никогда не узнаем ни о сделке, ни о кормилище?
Вся фигура Элиаса напряглась, словно пружина. Пальцы вдруг плотнее обхватили женские запястья, и Мелании даже показалось, что она чувствует, как на ее руках остаются алые пятнышки от его вдруг удлинившихся острых когтей.
Под кожу будто нырнула стая раскаленных рыбок. Волна чужой опьяняющей силы вдруг вырвалась из тела вампира, будто он внезапно потерял над ней контроль. Мелания глубоко вдохнула, прикрыв глаза. Голова закружилась, стоило ей ощутить чужой, сводящий с ума голод. Желание, бурлящее в крови так давно и иссушающе, что его сила буквально уничтожала сознание.
Всего миг.
И когда некромантка снова подняла веки, взглянув в глаза древнего, она увидела в них тщательно контролируемое спокойствие цвета зимней стужи. Мелания не могла поверить, что Элиас настолько хорошо управлял собой. Ведь она только что нутром почувствовала, насколько силен пожар, пылающий внутри него.
Прежде она могла бы не заметить этого огня. Множество раз в их общем прошлом именно так и происходило. Она представления не имела и могла лишь гадать, что же творится внутри у мужчины, чья природа кардинально отличалась от ее собственной. Сколько раз она не могла понять, испытывает ли древний вампир рядом с ней хоть что-нибудь!
Но теперь она ощущала его чувства каждым сантиметром собственного тела. В ней говорила его кровь, и именно она откликалась на его эмоции так, что ее собственные усиливались многократно.
— Поцелуй меня, — сказала тогда Мелания, уверенно глядя в глаза Элиаса и зная, что именно это нужно им обоим. Именно этого им не хватает. Но если прежде Мелания сама останавливала древнего вампира от действий, которые могли бы заставить ее потерять голову, то теперь останавливался именно он. — Поцелуй меня…