Но она снова не успела.
Откуда-то из глубины черного тумана раздались два женских голоса. Один громче другого:
— Тайрел!
— Лютер!!!
— Вот Тьма, — хмыкнул Бьельндевир, оглядываясь.
В этот момент второй уже развернулся и, махнув рукой Мелании, словно они были старыми знакомыми, исчез, проговорив напоследок:
— Береги себя, девочка. Все будет хорошо.
А тот, который с крыльями, улыбнулся ей, тоже разворачиваясь, чтобы уйти, но перед тем, как раствориться во Тьме, шепнул:
— В мужья ты себе выбрала, конечно, того еще фрукта. Но что уж поделать. Так и быть, передавай ему привет… от Лютера. И счастливо оставаться, Мелания Сендел… — Он уже почти исчез, как вдруг снова повернул к ней голову и, подмигнув, добавил: — Кстати, ты беременна, так что не пей много.
И окончательно растворился, а мягкую тишину мрака сменил звонкий шум, хохот и свет десятков магических огней.
— Что случилось, Мэл? — нахмурился Элиас, протягивая ей бокал с игристым вином и убирая из ладони остатки фарфоровой крошки.
Мелания открыла было рот, глядя широко раскрытыми глазами сначала на древнего, а затем на бокал. Покачала головой, отказываясь брать последний, и вместо ответа глубоко вздохнула и прошептала:
— Тебе привет от Лютера…
И по мгновенно вспыхнувшим льдисто-голубым глазам древнего вампира поняла, что все случившееся — не горячечный бред. И у нее не поехала крыша после всего произошедшего.
Это правда.
Она видела темных богов.
Один из них был знаком с Элиасом.
А еще она беременна…
Но через мгновение она улыбнулась, отвернувшись от ошарашенного вампира и, схватив со стола бокал сока, высоко подняла его над головой, крикнув:
— За Маркуса!
Шумная толпа подхватила ее тост, разнеся по залу, из каждого конца которого доносились звонкий смех и поздравления.
Затем, глядя в огромные глаза Элиаса, Мелания подмигнула ему. Она знала, что в ближайшее время им будет что рассказать друг другу. Но это будет потом.
А сейчас можно было просто радоваться тому, что все наконец-то хорошо. Раз и навсегда.