— Слышал, но к чему ты клонишь?
— Отлично так вот Мияги русский понимает благодаря вот такой штучке.
Петрович вынул из уха миниатюрный наушник и, продемонстрировав его нам, вставил обратно. Неосознанно я попытался нащупать и у себя в ухе такой же но как ни старался так и не смог обнаружить инородного предмета.
— Можешь не тратить время у вас таких переводчиков нет, — ответил Петрович после того как вынул из кармана небольшой дисплей.
Повернув экран в нашу сторону, я увидел на нем набор японских иероглифов.
— Я не силен в японском языке, так что понятия не имею что здесь за абракадабра, — пожал я плечами.
— Здесь написано «можешь не тратить время, у вас таких переводчиков нет», по крайней мере, надеюсь, что именно это здесь написано, — объяснил он.
— Круто, а почему у нас таких нет? — удивился я. — Ни за что не поверю, что в отделе не завалялось парочки таких же.
— Вам они не нужны.
— Как это не нужны? Как мы тогда будем с японцами болтать?
— Не напрягаясь, — ответил Петрович. — Мияги по-русски может сказать только одно слово «спасибо».
— Минутку, но ведь он с нами разговаривал, — привел я неоспоримый аргумент.
— Он говорил по-японски, кстати, Нестерова отвечала ему тоже по-японски.
— Я знаю японский? — не скрывая сомнений в голосе, спросила Валькирия.
— Да также как и Соболев, — ответил Петрович.
— В каком смысле как Соболев? — удивился я. — Что-что, а вот японский я уж точно не знаю, — заверил я его.
— Вы его не знали до возрождения, я имею в виду последнего возрождения, а теперь вы на нем можете свободно общаться практически также как и на русском. Скажу больше, вы теперь и думаете на японском языке. Непостоянно конечно, а только когда находитесь в среде японо-говорящих. Но не волнуйтесь вы не стали японцами это в человеке уже не изменить вы русские и всегда ими останетесь. Но вот язык будет меняться для вас автоматически, когда вы будете говорить по-японски или по-русски. Честно говоря, мне бы такая функция не помешала, по крайней мере, я бы тогда не таскал вот эту вот хрень.
Петрович покрутил в руке монитор на экране которого появлялись все новые и новые иероглифы по мере того как он говорил.
— Мои возрождения уже израсходованы а если бы и осталось одно то я бы не хотел его тратить лишь для того чтобы спокойно общаться на японском языке.
— Выходит мы, таким образом, можем выучить любой язык какой только захотим? — поинтересовалась Валькирия.
— В теории возможно, но на практике не все так просто, — ответил Петрович, убирая монитор в карман. — Вот с ним, например проблем никаких не возникло, — кивнул он в мою сторону. — А с остальными фениксами эксперимент провалился. При последней зачистке, когда вы неожиданно обнаружили настоящее логово, погибло около семидесяти фениксов. Отдел попытался внедрить такую же функцию в их сознание, но ни с кем из них не преуспел, самый лучший смог произнести не больше двадцати слов.