Определённая часть придворных такой перемене внутридворцовой атмосферы была даже рада. Нужно ли упоминать, что в основном это были либо родственники небезызвестного Руфа Билана, либо господа, симпатизировавшие Урфину в бытность его правителем, получившие от него разнообразные милости и лишившиеся таковых после возвращения на трон Страшилы.
— Не зря говорится, что власть портит человека, — шептались они, многозначительно переглядываясь и подмигивая друг другу. — Она способна испортить даже соломенное чучело.
— Верно, верно, господа. Я давно этого ждал, и ничуть не удивлён. Напротив, мне странно, что он так долго продержался. Ну, теперь ждите, будет у нас новый диктатор.
— А как он на них кричал, господа. Как кричал! Бальзам на сердце, честное слово!
К полудню обстановка накалилась настолько, что даже изумруды на дворцовых башнях изменили цвет и сделались от испуга непрозрачными и бледными. Страшила орал на всех, он швырнул очки в секретаря, замахнулся палкой на учителя танцев Лана Пирота, топал ногами на главного архитектора и грозился всем показать, где зимовала Бастинда. Самые осторожные придворные потихоньку испарились из приёмной. Начался незаметный исход слуг и служанок. Дуболомы, стоявшие на страже, куда-то спрятались, и никто этому не удивился.
Уже весь город был в курсе происходящего, жители старались лишний раз не появляться на улицах, некоторые купцы благоразумно свернули торговлю и закрыли свои лавки. Кагги-Карр незаметно подкравшаяся к окну, подсмотрела такое, от чего у неё чуть не поседели перья на хвосте: Страшила сидел перед зеркалом и пытался собственноручно нарисовать себе злое лицо. И у него это, надо сказать, довольно неплохо получалось.
Всем стало ясно, что неприятности только начинаются и что следует готовиться к ещё более серьёзным испытаниям.
К вечеру во дворце появился мастер Лестар. По каким-то делам он ездил к подземным рудокопам и теперь возвращался в Фиолетовую страну. Разумеется, он не мог не заглянуть в Изумрудный город. Тем более, что Железный Дровосек просил его передать кое-что своему сердечному другу Страшиле.
Когда Дин Гиор, Фарамант и Кагги-Карр, перебивая друг друга поведали ему о случившимся, огорошенный мастер надолго задумался.
— У меня есть только одно объяснение происходящему, — наконец сказал он. — Такое могло произойти лишь в том случае, если у правителя заржавели в мозгах иголки и булавки.
— Ер-р-рунда совер-р-ршеннейшая! — каркнула Кагги-Карр. — Когда у Страшилы ржавели булавки, он становился рассеянным и забывчивым, но никак не злым. К тому же, пр-рофилактическая замена булавок и иголок пр-роводилась всего два дня назад. Я сама на ней пр-рисутствовала и могу подтвердить. Мозги у правителя в полном пор-рядке.