Да, это были красивые места – маленький город с центром в правильной окружности, квадраты земельных наделов, прямоугольники крыш, извив реки и хвойный лес своеобразной челкой по высокому берегу. Инна поглядывала вниз и смеялась над собой – она готова была придумывать нелепые сравнения, но отсюда, сверху, привычное и банальное выглядело именно так – неожиданно.
Какое-то время они летели молча, а потом Инна сказала:
– Сережа, я все хотела тебе сказать спасибо. Не так, на бегу, на лету, а спокойно, обдуманно, что ли. Понимаешь, если бы не ты – моя жизнь была бы иной. Нет, не скучной. Но другой. Не было бы во мне уверенности такой, не было бы убежденности, что я все могу. Ты тогда первый заставил меня иначе посмотреть на мою жизнь.
– Мне очень приятно это слышать, но я почти ни при чем. Ты очень сильный человек. И ты умная. И в тебе столько всего заложено. Я уже это не раз тебе говорил.
– Говорил, но мне так странно это слышать. Понимаешь, я всегда чувствовала, что не догоняю, не справляюсь, ошибаюсь… Понимаешь, я всегда себе казалась неудачницей. То меня с работы увольняли, то я была жертвой интриг, то личная жизнь была ни к черту…
Инне было легко сейчас говорить – ей казалось, что она ни скажи, останется все здесь, наверху, на земле об этом не вспомнится. Колесник слушал внимательно, только в какой-то момент указал на наушники. Соломатина охнула, их мог слышать диспетчер.
– Ты все понял, – рассмеялась она.
– Я все понял, – кивнул Колесник.
Они еще пролетели до Московского водохранилища, сделали круг над Бородино и повернули назад. Самолет Инна посадила ладно, без малейших заминок. Словно и не было этого перерыва.
– Здорово! – кивнул головой Сергей Петрович. – Просто очень здорово!
Соломатина улыбнулась:
– Да, очень хорошо. Я, пожалуй, буду ездить сюда иногда и Степку возьму. Он даже не знает, что его мама умеет управлять самолетом.
– Да ты что?! Ты ему не сказала?!
– Нет, все не было повода. Он знает, что врач и стюардесса. Вот такое странное сочетание.
– Его обязательно надо сюда взять! И я ему расскажу, какая у него замечательная мама, – Колесник посмотрел ей в глаза, – ты – очень хорошая. И я хочу, чтобы ты была счастлива.
Они стояли у кромки взлетной полосы, никого не было рядом, и Соломатина вдруг подумала, что Колесник поцелует ее.
– Сережа, послушай… – начала она.
– Нет, ты послушай, я и так время упустил. Мне надо было раньше быть решительным. Но и сейчас еще не поздно. Ты меня понимаешь?
– Я – понимаю. Но у меня так сейчас запутана жизнь… Я даже не знаю, чем все кончится…