Но время в этот раз работало не на меня. Цепь случайностей вначале разрушила планы моих похитителей, а потом и мои скромные надежды на скорое освобождение. В бараке, куда меня бросили, царил необычайный порядок. Нет, речь не идет о чистоте. Здесь в отличие от моих представлений не избивали новичков, сильные не претендовали на скудный паек случайно оказавшихся в застенках сельских мужиков. Кто-то очень уважаемый в этой среде сумел наладить подобие структурированного общества. В тщательно оберегаемом от лишнего внимания углу находился таинственный кукловод, из-за наличия которого меня возможно и определили в это узилище. Знали, что здесь я не пострадаю от случайной стычки или просто попытки отобрать обед. Обед, кстати был, весьма, отвратителен: серая, плохо пахнущая жижа, которой можно было лишь обмануть желудок. Но я находился в тюрьме всего пару дней, а потому еда была последним, о чем приходилось думать. Дни проходили медленно и уныло. Здесь не было прогулок, построений или каких-либо работ. В этой тюрьме каторжане ждали своих покупателей. В Риттене было принято отдавать осужденных на тяжелые работы на срок заключения. Предпочтения отдавались принадлежащим казне солеварням, каменоломням, серебряным копям, шахтам, где добывали самоцветы. По слухам, условия труда там были адские, а из рабов-каторжан выжимали все соки. Мало кто доживал до конца срока. Общество цинично избавлялось от своих болезней, безжалостно вырезая пораженные участки.
Тюремная жизнь била ключом: приходили новички, решались межклановые споры. По привычке опытного торговца я старался подмечать все, что происходило в бараке. Новичков обычно по одному водили в угол к местному царьку. Потом определяли полку, на которой он будет спать, и которая говорила всем о статусе новичка. В бараке, несмотря на жесткую дисциплину, было несколько группировок, как я позже узнал, каторжане делились на две неравные части: большая — случайные сидельцы и меньшая — матерые преступники. К первым относились злостные должники, загулявшие и наделавшие бед деревенские мужики, дезертиры, в общем, все те, кто оказался здесь впервые и не в силу своей профессии. Эта масса была по большому счету бесправной и вынуждена была делиться скудным пайком и хорошими вещами с представителями второй половины. То были подлинные дети криминального мира: воры всех мастей, убийцы, сутенеры, разбойники и грабители. Если первая половина была аморфной неорганизованной массой, то вторая состояла из нескольких крепко сбитых банд.
В бараке властвовали представители гильдии воров. Группа была многочисленной и крепко спаянной и, несмотря на то, что среди воров было маловато бойцов, они уверенно держали власть в своих цепких руках. Второй по численности были убийцы, которым судя по всему, симпатизировали разбойники, наемники и даже парочка неведомо как попавших сюда пиратов.