«Не обижайся, дубина, – сказал Ордош. – Какая тебе разница: торчать в углу или бегать с тарелками и чашками. Не оценили твой талант – бывает».
«Я не обижаюсь».
«Кого ты пытаешься обмануть? Ты для меня, как раскрытая книга. Расслабься. Любуйся своим отражением в зеркалах. И думай о том, что уже через несколько дней будешь заглядывать студенткам под юбки».
«Ты извращенец», – сказал я.
«Это гормоны принца на меня так влияют».
«Я не о студентках. А о том, что только извращенец может любоваться нашей разрисованной рожей. Скажи еще, что тебе нравится вкус помады».
«Юмор – хорошо, – сказал колдун. – Замри и воображай, что ты произведение искусства».
Пока я переговаривался с Ордошем, сутулые официантки успели заставить стол леди Сороки тарелками с «шедеврами» здешних поваров. Я наблюдал за действиями персонала, печально вздыхал. Больно на такое смотреть. Я уж не вспоминаю о Винисе, но даже я за пару дней сумел бы объяснить этим женщинам, что они работают с людьми, а не просто переносят с места на место посуду.
«Отстань уже от них, старый зануда, – сказал колдун. – Вовсе они не сутулые. Нормальные девчонки. Не их вина, что в этом мире совсем иные стандарты сервиса, непривычные для тебя».
В ответ на слова колдуна я только вздыхал.
Вспомнил, как Винис вбивал в меня правила и тонкости работы слуги, улыбнулся, впервые ощутив ностальгию по проведенному в башне Северика времени. Сто лет мне казалось, что я отбываю тюремное заключение. Сейчас же понимаю, что единственное, чего тогда недоставало – это общения с другими людьми (относительным исключением были субботы) и возможности по собственному желанию покидать башню. Заключение в башне архимага теперь вспоминалось мне максимально комфортным.
От воспоминаний меня отвлек запах кофе. Я поморщился.
«По-моему, неплохо пахнет», – сказал Ордош.
«Помои! – сказал я. – Дрянной сорт кофе. Даже у Рябины в кафе был лучше. Нормальный напиток из такого без кофейной палочки не приготовить. Еще и зерна пережарили».
«Ты сегодня брюзжишь, как настоящий старикан».
«Может, потому, что я и есть старикан? Я почти вдвое старше даже тебя. Что уж говорить об этих девчонках, которые похлопывают меня по плечу и треплют за щеки. Потерпи, колдун. Дай поворчать хотя бы на тебя. Не выплескивать же мне свое плохое настроение на всех этих детей».
«Ворчи, Сигей, – сказал Ордош. – Меня это только забавляет. Но не забывай при этом выглядеть милым Пупсиком. У тебя это получается. А вот я бы не смог».
Я наблюдал за тем, как официантка понесла на стол леди Сороки две маленькие кофейные чашки. Она двигалась неторопливо, выставив перед собой круглый, покрытый серебром поднос, опасаясь расплескать жидкость, налитую в чашки до краев. Даже в кафе Рябины натренированные мной работницы проделывали такое с большим изяществом.