— У меня были женщины, Мерит. — Он запустил пальцы в волосы. — Бесконечная череда за все эти годы. На протяжении десятилетий подряд у меня были женщины. Я еще не научился брать кровь, не получая удовольствия. Это часть того, кем я был, кем меня научили быть. Приучили быть.
Он снова посмотрел на меня.
— Кем Бальтазар приучил меня быть.
Мой голос казался таким тихим.
— Это то, что ты не хотел мне рассказывать? Потому что у тебя были любовные связи?
Он кивнул.
— Не было никакой верности. Не было никакой преданности. Был только… упадок. — Он помолчал. — Николь была одной из тех любовниц. Лишь короткий промежуток времени. Но поскольку я вроде как честен…
Он не закончил мысль, но дал мне, поняла я, время подумать, собрать мои собственные мысли.
Ничто из этого не должно было стать сюрпризом. Не принимая во внимание тот факт, с какой стороны я узнала Этана. До того, как мы полюбили друг друга, спустя всего несколько дней, как мы вообще встретились, Этан попросил меня быть его Спутницей — оплачиваемой и титулованной вампиршей, чьей задачей было заботиться о его плотском удовольствии.
Это было незадолго до того, как я застала его кувыркающимся в кровати с Эмбер, Спутницей, чье место я заняла. Это, как ни странно, был первый раз, когда я увидела его голым, первый раз, когда я увидела его в муках страсти. И Эмбер была не единственной его любовницей, с которой я столкнулась. Этан был очень востребованным.
Но все же… это было в некотором смысле по-другому, я еще не могла это обозначить.
Эмбер ничего для него не значила. Не волновала его, и он не скрывал эти отношения. Он снял ее с этой должности после того, как узнал о ее предательстве по отношению к Дому, но не скрывал этого.
Если он боялся рассказать мне это — насколько хуже это было, по крайней мере по его собственному мнению?
— Этот взгляд твоих глаз парализует меня, Мерит.
Я покачала головой.
— Я… просто… я не знаю, что сказать.
— Сегодня я тебя уже один раз потерял, — сказал он, от страха на его лице появились морщинки, пропитывая комнату магией. — Я видел, как ты покидаешь меня, наблюдал, как это происходит. И я не могу смотреть, как это снова происходит. — Его голос смягчился. — Но если ты уйдешь от меня, то пусть это будет из-за правды — из-за того, кто я есть, когда ты видишь всего меня — а не из-за того, что я боялся позволить тебе это увидеть.
Он с трудом сглотнул.
— Как-то ночью в Лондоне — это было ближе к концу, хотя и не достаточно близко, если оглядываться назад — мы разыгрывали из себя светских людей. Титулы были куплены и оплачены. — Он помолчал. — Там была девушка, которая покорила меня. Она была такой хрупкой. Ее лицо было цвета сливок и розы. Женственная в самом прямом смысле.