— А Митци? Ты и о ней позаботился?
Курт махнул рукой вокруг своей головы, словно отмахиваясь от осиного роя.
— О ней я тоже позаботился. И сделал это магически. — Он потер тыльной стороной руки свое лицо, размазывая по нему еще больше голубого, его белые зубы маниакально контрастировали.
— Долбаные Таро. Это колода карт с красивыми картинками. Она хочет верить в этот бред? Прекрасно. Я помогу ей верить в это.
Как будто вспомнив, чем он тут занимался, он пнул колышек, который удерживал левую руку Мэллори, вызывая вибрацию. Ее глаза были по-прежнему закрыты, но она издала низкий стон.
— А что насчет Саманты Ингрэм? — спросила я, снова переводя таким образом его взгляд на меня, пытаясь отвести его внимание от нее — и команды спецназа, которая неизбежно двигалась к нам из задней части угодий.
Казалось, он раздражен вопросом.
— Кого?
— Тройка Пентаклей. Девушка на пляже.
Он отмахнулся от вопроса. Саманта Ингрэм значила для него не больше, чем Бретт Джейкобс, а может и меньше.
— Какая-то дегенератка, которая пришла в магазин, болтала без умолку о вампирах.
Я хотела показать ему. Боже, как я хотела обнажить свои клыки и посеребрить глаза, кинуться вперед и напугать его до усрачки просто ради эффекта, только так он мог понять, что в мире существуют монстры гораздо хуже, чем он, что он был далеко не таким изобретательным, каким себя воображал.
Я знала, как будет ощущаться адреналин, каким удовольствием было бы услышать, как колотиться его сердце и мчится в страхе кровь.
Соберись, призвала я, прежде чем мои глаза посеребрились. Соберись.
— Голубые кресты, — медленно произнесла я, сражаясь за свой собственный контроль. — Это было впечатляюще. Это одна из раскладок Таро, верно?
Он выглядел довольным тем, что я доперла до этого.
— Моя подпись, вот что это. У каждого, кто делает что-то подобное — кто уделяет время на то, чтобы спланировать это, чтобы быть осторожным с этим — должна быть подпись.
Похоже, он не осознавал того факта, что подпись была именно тем, что помогло ЧДП объединить преступления — и возложить вину на него. И она будет тем, благодаря чему его засадят на очень, очень долгое время.
У меня скривилось лицо от волнения.
— Слушай, этот пистолет меня вроде как выбивает из колеи. Как думаешь, ты мог бы его сейчас убрать?
— Зачем? Чтобы ты попыталась отобрать его у меня?
Я выдала свою самую простодушную улыбку.
— Я что, похожа на кого-то, кто может отобрать пистолет у кого-то вроде тебя? У меня даже пистолета нет. Ты же, с другой стороны, выглядишь так, будто действительно знаешь, что с ним делать.