Андрей проплакал всю ночь. И мамины утешения не помогали. Ведь плакал он не от обиды на несправедливые обвинения, и уж конечно не от страха или боли в горящем огнём ухе. Пусть бы тётя Даша и в самом деле оторвала это проклятое ухо, лишь бы Савелий выжил! Почему он промолчал, не остановил их в самом начале? Димон бы его поддержал наверняка, а вдвоём они бы с Вохой справились. А уж с Тёмкой и подавно. Надо было решиться, не молчать, не стоять в стороне, позволяя другим действовать!..
Тётя Даша похоронила Савелия в дальнем углу двора, за клумбами. Андрей старался не смотреть в ту сторону. Он вообще редко показывался во дворе, просиживал целыми днями, запершись в своей комнате.
А потом лето закончилось. Вновь началась школа со своими повседневными делами, заботами. И о Савелии забыли. Раньше, чем снег укрыл едва заметный холмик.
Дождь равнодушно барабанил в окно. Стучал по крыльцу. Полоскал дорожки пансионата. Поливал деревья, кусты, соседние домики. Дождь, везде один унылый серый дождь. Вся жизнь – серый дождь. И в этой жизни те, кто умеют только чувствовать, мечтать и любить – бесполезны. В этой жизни нужны те, кто действует, решительно и бескомпромиссно. Те, кто способны хоть весь этот серый мир спалить, превратить в пепел, – ради любимой. А он, Андрей Лесовской, не способен. Так стоит ли ему в этом мире жить?
Дверь соседнего домика отворилась, на крыльце показался лысый толстячок, которого Андрей не раз видел за утренним моционом. Нежелание выходить под дождь сквозило в каждом движении толстяка. Не удивительно – дождь пришёл с запада, где всего в двух сотнях километров уродливо зияла радиоактивная проплешина, наследие ваххабитского восстания. Самая большая рана на теле Еврόссии. Но не единственная.
Однако нужда, которая гнала соседа, оказалась сильнее опасения поймать несколько миллибэр. Он огорчённо покрутил головой, накинул капюшон куртки и смешно засеменил по дорожке, пытаясь перепрыгивать лужи. «А куда это он собрался?» – запоздало удивился Лесовской. Дорожка обрывалась возле его коттеджа, здесь был тупик.
Мужичёк взбежал на крыльцо, нажал кнопку звонка. В комнате промурлыкала мелодичная трель. Андрей очнулся, вскочил с кресла. Быстро пересёк комнату, коридор, отворил дверь.
– Доброе утро! – Сосед, растерянно улыбаясь, протянул визифон: – Это, кажется, для вас. Сейчас письмо должно прийти.
– Для меня? – не понял Лесовской, но аппарат взял. – Да вы проходите в дом!
– Нет, я лучше здесь подожду, – толстяк решительно замотал головой.
Андрей зашёл в комнату, разглядывая виз. Что бы это значило? Почему письмо для него должно прийти на чужой номер? На номер незнакомого ему человека?