Как же такое могло произойти? В памяти всплыла громада алого пено-облака. Радовалась как девчонка, когда кибер дистиллированную воду оттуда привёз, чуть ли не язык Круминю показывала. А ты, подруга, все меры предосторожности соблюдала, когда анализ этой водички проводила? Не тогда ли и подцепила какую-то гадость?
Какая разница, когда и как? Сейчас главное – решить, что делать. Инструкция предписывала ясно и недвусмысленно: «Если, после выхода из карантина, космонавт заметит отклонения в своём здоровье, он должен немедленно поставить об этом в известность медицинскую службу космофлота».
Всё просто. Встать, набрать номер, который каждый космонавт помнит наизусть, надеясь, что никогда не придётся им воспользоваться. И через несколько минут здесь будут ребята из медслужбы, которые сразу решат все твои проблемы. Коцюба представила, как спецназовцы, похожие на киношных инопланетян из-за скафандров высшей биозащиты, оцепляют дома. Коттеджу каюк. И всему пансионату, вероятно, тоже. Как говорится, полная дезинфекция, деактивация и дезинтеграция. А с ней что сделают? Усыпят, запакуют в контейнер… и очнётся она в этой самой «сигме».
Дрожь не унималась и под одеялом. Лена едва сдерживалась, чтобы не застучать зубами от мерзкого озноба, колотившего тело. Что теперь делать? Рассказать Андрею? А чем он поможет? Испугается только – это ведь не в книжке придумано, это по настоящему. Нет, решать надо самой. И прежде всего выяснить, не происходит ли чего-то подобного с остальными членами экипажа.
Легко сказать, «выяснить»! Стоит позвонить, начать расспросы – мигом примчатся ребята из медслужбы, сунут в мешок и ту-ту. А как иначе? Устав есть устав. Разве что у Вероники спросить… Станет Пристинская ради неё нарушать устав? Пожалуй, да.
Елена выпростала голову из-под одеяла, взглянула на часы, прикинула разницу. Во Львове – час тридцать пять. Нет, не самое лучшее время для звонка. Придётся подождать до утра.
Утро начиналось как всегда в этом чёртовом пансионате, «замечательное». Синицы – или кто там ещё? – разбуженные первыми лучами, противно верещали за стеной коттеджа, у самых ушей. Солнечный блик, пробившись сквозь дыру в занавеске, бесцеремонно прошёлся по щеке Андрея, упёрся ему в глаз. Лесовской моргнул, чихнул и проснулся. Улыбнулся.
– Доброе утро!
Елена кивнула в ответ, продолжая кутаться в одеяло. Улыбка на лице Лесовского тут же погасла.
– Лен, ты не заболела? Как себя чувствуешь?
– Нормально чувствую. Ночью что-то прохладно стало, потому и укрылась.
– Правда, нормально? Ты не обманываешь?