– Думаю, все дело в том, что внутри тебя что-то умирало. Для любящего отца лист ожидания казался надеждой на помилование, и когда очередь дошла до тебя… ничего не произошло. Следующая почка должна была стать твоей, но донора не было.
– Никлас.
– Мне кажется, все было именно так… но мне кажется, Карианне. И мне нужна твоя помощь.
Она покачала головой.
– Он никогда бы этого не сделал.
– Тогда с твоей помощью я смогу развеять все подозрения.
– В чем именно ты его подозреваешь? И почему Эллен Стеен и…
– Тшшш, – Никлас прижал палец к губам. – Ты все узнаешь, Карианне, но, боюсь, у нас мало времени.
– Мало времени?
– Ты рассказывала мне о том парне, который сломал ногу, а потом перестал тобой интересоваться.
– Господи, Никлас, детская влюбленность…
– Как его звали?
– Ты ищешь не там, Никлас. С твоей версией все согласны?
Он промолчал, вытянул ноги.
– Это все ты, да? Ты вбил себе в голову, что папина готовность пожертвовать собой сыграла с ним злую шутку. Но эта версия тебе самому кажется настолько дикой, что ты не спешишь поделиться ею с коллегами?
– Я молчу ради тебя, Карианне.
– Вовсе нет! – она ударила его кулаками в грудь. – Не ради меня!
– Как его зовут?
– Оскар, – она горько заплакала, спрятав лицо в ладони.
– Оскар, а дальше?
– Никлас, я тебя не узнаю, не узнаю мужчину, которого люблю.
– Пожалуйста, Карианне.
– Нильссен с двумя «с». Доволен?
– Где он живет?
– Ты решил его навестить и поинтерсоваться, не убивал ли он кого-нибудь ради девочки, в которую был влюблен двадцать пять лет назад?
– Нет, все будет не так. Обещаю.
– Это безумие. Ты говоришь, что пытаешься меня защитить, но тебе придется рассказать все остальным полицейским в участке!
– Где он живет, Карианне?
– Рисхамн. Это в соседней коммуне. Минут сорок ехать.
* * *
Никлас позвонил Оскару Нильссену и договорился встретиться с ним в кафе. Нильссен не просто удивился его звонку, но и твердо отказался от встречи. Тогда Никлас намекнул, что к нему домой вполне может зайти полицейский, Оскару пришлось согласиться.
Было восемь часов вечера, и в кафе, кроме пары усталых мужчин, по-видимому, пропускавших уже не по первой рюмке, никого не было. Нильссен согласился на пятнадцатиминутную встречу, но сказал, что свободен только после восьми вечера. Он появился в четверть девятого. Хотя Никлас не представлял себе, как выглядит его собеседник, ищущий взгляд и выражение лица, по которому было видно, что человеку явно не по себе, не оставляли никаких сомнений. Никлас поднял руку и жестом пригласил мужчину сесть напротив. Нильссен кивнул в знак приветствия и сел.