-то в ней погасло, что-то увяло, как трава поздней осенью. Она стала реже улыбаться, а если и улыбалась, то лишь уголками рта. Андреа больше не отвечала на флирт рабочих, как будто перестала находить его забавным. Она стала той же застенчивой и робкой девушкой, опять превратившись в игрушку Эдмунда. А игра все сильнее напоминала насилие, и через пять недель их застали с поличным в одной из контор. В тот же день их уволили, и она могла поклясться, что в момент отъезда Эдмунд прятал довольную улыбку. Через четыре недели она поняла, что беременна. И что теперь ее жизнь в его руках.
За пять лет она родила троих детей, они стали смыслом ее жизни, ее главной любовью. Она старалась компенсировать им недостаток отцовского внимания – он никогда не интересовался детьми, воспринимая их, скорее, как обузу и тяжкое бремя. И все время ее сердце страдало по тому ребенку, которого ей пришлось отдать на воспитание в другую семью, по тому, кого Эдмунд ненавидел всем сердцем и называл не иначе как «шлюхиным отродьем».
Демоны Эдмонда с годами становились все сильнее, он срывал свою злость на хозяевах и других работниках, поэтому ему постоянно приходилось искать новую работу. Иногда он сидел без работы, и эти моменты были испытанием для них всех, и не только из-за нехватки денег, но и потому, что он бродил по дому как тикающая бомба, холодный и контролирующий все вокруг. Но Андреа смогла приспособиться и научилась избегать конфликтов. Вплоть до того дня, когда в доме закончилась еда. Эдмунд был не из тех, кто признавал свои ошибки или недостатки, он напал на нее, обвиняя в том, что именно она – причина их нищенского существования. Он дал ей час, чтобы найти еду.
Она не уложилась, но запах готовящегося обеда уже заполнил кухню, и, возможно, он почувствовал что-то сродни сожалению и поэтому промолчал. Вместо этого он заговорил со старшей дочерью, Хайди, та односложно отвечала. Андреа сбегала к ближайшим соседям и со стыдом попросила у них еды на один обед. Соседка, которой давно было ясно, как обстоят дела в этой семье, дала ей продуктов на несколько дней. Они ели молча. То есть ел Эдмунд, а все остальные ковырялись в своих тарелках, едва поднимая глаза. Вечером он сказал, что заслужил поощрение за то, что спустил ей с рук опоздание, и был еще более груб, чем обычно.
После этого случая Андреа всегда заботилась, чтобы Эдмунд приходил к накрытому столу, и Хайди отлично справлялась с ролью шпионки – она стояла у окна и подавала сигнал, когда серый автобус подъезжал к дому. Неизвестно, что именно навело его на подозрение – то, что она всегда успевала вовремя, или то, что выглядела необычайно счастливой, но однажды он явился домой прямо посреди дня и услышал на втором этаже заразительный смех. Жена по