Темно, скоро полночь, по улице шастают патрули дружины, много. Но мне это не помеха, ночь, мое время. Я спокойно, практически вовремя, добрался до колокольни. Глыба уже ждал, притаившись возле стены. Подошел к нему.
— Привет.
Вздрогнув, он повернулся, облегченно выдохнул.
— Вы меня напугали.
Я улыбнулся.
— Ну что, пошли?
Он кивнул и повел меня внутрь колокольни, там тайный лаз в подземные ходы. Спустились, шли молча, часа два, Глыба нес факел, а я и так все вижу в темноте.
Коридоры, повороты, коридоры, не люблю такие места. Грязно, пыльно, воняет и крысы бегают. Вышли метрах в двухстах, с другой стороны городской стены, остановились.
— Я не сказал вам спасибо, за мальца. — Он засмущался и шмыгнул носом. — Он нам все рассказал. Вы не взяли денег, но народ оценил, все оценили, не только наша банда. Если будите в нашем городе, только скажите, любому пацану на улице, все о Вас уже знают, каждый для Вас сделает все, что угодно.
— Спасибо Глыба, но я точно здесь, никогда не появлюсь.
Он печально вздохнул, понимает, долг будет не оплачен.
Приподняв руку, я протянул ее в его сторону, повернув ладонью вверх. Над ней образовался черный, маленький клубящийся овал. Парень удивленно посмотрел.
— Сейчас ты произнесешь клятву, и это не обсуждается, так надо.
Глыба посмотрел на меня, вздохнув, понурился.
— Ты никогда, ни при каких обстоятельствах, никому, не расскажешь, кто я такой на самом деле. Не расскажешь об Арсинах, вообще ничего, чтобы ты о них не узнал. Прикоснись к моей ладони и произнеси, клянусь.
Он, вздохнув, сказал «клянусь» и прикоснулся. Его немного передернуло.
Я опустил руку.
— Если хоть словом обмолвишься, умрешь. Сгоришь мгновенно в черном пламени. — Предупредил я.
Глыба был явно расстроен. Ну как же, не похвастать теперь, что знаком с самим Арсином.
— Теперь вот, — я отвязал от пояса один мешочек и протянул ему. Возьми, это Вам на развитие.
— Я не могу! — Он аж руки спрятал за спину.
— Теперь ты имеешь отношение к нашему ордену, ты принес клятву безмолвия. — Начал я объяснять. А у парня глаза расширились от удивления, но внутри заплясали огоньки радости.
— Ты придешь на днях в оружейную лавку к Мирко, знаешь такого?
Он кивнул.
— Это наш человек и представляет в этом городе орден. Он возьмет тебя в свое дело по торговле. Станешь помогать, зарабатывать. Так же, подсобишь по делам Арсинов, если потребуется. А это, — я кивнул на мешочек, — здесь пятьдесят монет золотом, тебе и твоим пацанам, как я уже сказал, на развитие. Одень их, обустрой, будут с тобой при деле.
Парень нехотя взял, посмотрел на меня, а в глазах слезы выступили.