За столом, на месте начальника, сидел какой-то франт, по-другому не скажешь. Весь расфуфыренный, лет тридцати, в дорогом, зеленом камзоле.
Рядом с ним примостился начальник тюрьмы, сбоку стоял пацан, лет двенадцати, по всей видимости, это и был его племянник. Скорей всего зашел к дяде. Тот, представил его высокому начальству. Доволен мальчуган, смущенная улыбка на лице.
Сбоку, возле дверей замерли двое стражников, да не обычных, а в дорогих одеждах. Кожаные куртки прошиты металлом, ножны мечей, украшены серебром.
Чуть сбоку, находился еще один человек, это помощник начальника, его я видел как-то.
Мой стражник, поставив меня по центру комнаты, удалился. Следом, тут же вошли двое других, и встав с боков, положили руки мне на плечи.
Поверенный князя внимательно оглядел меня, открыл какую-то папку. Пацан, что стоял рядом, быстро юркнул в сторону, забившись подальше.
— И так. — Начал он. — Ты признаешь, что кличут тебя Шустрик?
Я вспомнил, что должен быть понаглее. Немного вскинул голову вверх.
— Шустрик я, это точно, — и слегка улыбнулся.
Дознаватель хмыкнул.
— Как твоё настоящее имя?
— А какая разница, да и не помню я. — А ведь не соврал.
— Ну ладно, откуда родом?
— Не знаю. — А что мне было сказать, я действительно не ведаю.
— Тогда скажи мне, Шустрик, только очень хорошо подумай, очень! Не торопись, это весьма важно, он даже палец поднял вверх. — От этого, будет зависеть твоя дальнейшая судьба. Понимаешь меня?
Я кивнул.
— Тогда спрашиваю. Ты ли украл кошель у князя, где лежало кольцо? — И уставился в мою сторону, с серьезным видом, слегка сдвинув брови.
Я хмыкнул, коротко и быстро ответил, а чего думать, даже как-то надменно получилось.
— Да, было дело.
— То есть, подтверждаешь, добровольно, без принуждения? — Переспросил он.
— Подтверждаю. — И вновь кивнул.
Он почему-то тяжело вздохнул.
— Значит, все правильно, это именно ты. — Что-то стал писать. Затем бросил карандаш.
— Завяжите ему рот. — Вдруг попросил он, обращаясь к стражникам.
Я удивился, зачем? Но не успел ничего сказать. Те, быстро надавили на щеки, достаточно больно, чтобы я его приоткрыл. Они моментом туда запихали какую-то тряпку, еще и веревкой перетянули.
Я замычал от возмущения.
— Это чтобы не верещал, когда буду приговор оглашать. Ты во всем признался, добровольно, при свидетелях, ни кто на тебя не давил. Я все зафиксировал на бумаге. Что же, теперь стой и слушай. И так, — он обвел взглядом всех присутствующих.
— Его сиятельство лично дал мне два указания. Первое, убедиться в том, что это именно тот, кто совершил кражу. — Он закрыл папку, хлопнув по ней ладонью.