В джинсы я еще кое-как впихнулась, не став надевать белье. На ночь постираю. А вот футболку надевать было совсем невыносимо. И бюстгальтер тоже. Ладно, бюстгальтер тоже нафиг, не такая уж у меня большая грудь, обойдусь.
То, что в голову мне пришла именно эта мысль, нельзя объяснить ничем иным кроме того, что я надышалась уже виски сквозь закупоренную бутылку. Я решила выстирать футболку и высушить ее феном. Потому что потому. Ну не могла я ее надеть!
Я надеялась, что получится быстро. Оно, в общем, и получилось. Просто в тот самый момент, когда я стояла в проеме двери ванной голыми сиськами наружу в одних джинсах и сушила феном переднюю часть футболки, чтобы побыстрее в нее нырнуть и досохнуть уже по пути, дверь в комнату открылась и вошел Прекрасный Принц.
Ну, мне так показалось.
Вокруг него не пели птицы и не сверкали звезды, зато у него были прозрачные серые глаза, медового цвета волосы, в беспорядке падающие на плечи, и даже более божественное тело, чем у Петрова. Хотя казалось бы – куда еще!
Принц застыл в дверях. Он выглядел моим близнецом – джинсы, обнаженная грудь и футболка в руках. Только у меня еще и фен, так что он победил в номинации самого сексуального зверя, а я – самой глупой курицы. Я даже заорать забыла, настолько обалдела. А он только открывал и закрывал рот, ничего не говоря, и пялился прямо на мою грудь. Не отрываясь вообще!
Я наконец сообразила прикрыться влажной футболкой и он, лишенный зрелища, посмотрел мне в глаза.
Ах, как ты хорош, черт!
– Сорри! – с наглым видом, даже не думая, например, выйти, сообщил он мне. И дальше как будто кто-то переключил тумблер, перешел на русский: – Я так понимаю, ты подруга Ника? Та, которую он встретил сегодня в городе?
– Ага, – тупо сообщила я. Футболку надо было надеть, но я не представляла, как это проделать под его взглядом. И вообще тупила все сильнее.
– А я Алекс.
– Очень приятно, – сообщила я и даже дернулась протянуть ему руку, но это тут же открыло ему вид на мою грудь и я снова прижала к себе футболку.
– Мне тоже, – нагло ухмыляясь, сообщил Алекс.
Кажется, он нисколько не смущался.
– А что вы тут делаете? – продолжила тупить я.
– Вот зашел освежиться. Обычно я останавливаюсь в этой спальне. А тут ты.
– Вы, – автоматически поправила я.
– Никогда не понимал разницы. Мне говорили, что это очень важная вещь и невозможно постичь русский язык во всех нюансах без понимания этого момента, но меня как будто переклинило.
Он говорил очень чисто, только некоторым словам придавал как будто призрачные дополнительные ударения, из-за чего они казались не совсем русскими. Но стоять полуголой в компании полуголого мужчины и рассуждать о лингвистике было немного странно.