— Серьезно, секс в гамаке? — приоткрываю я глаза, когда Альберт поворачивает меня к себе спиной и начинает возиться с одеждой. — А почему не стоя? Не на лыжах?
Хриплый смешок, и в меня медленно и так томительно входит его член, что я сама двигаю бедрами навстречу. Но гамак только качается, не позволяя резких движений и поспешных решений. Пожалуй, это и правда нелегко! Ладонь ложится на мой лобок, пальцы развигают половые губы, и средний скользит вверх-вниз по клитору в такт неспешным движениям во мне.
Все так медленно, так нежно, так непохоже на обычный наш секс. Я поворачиваю голову, ловлю твердые губы, останавливаю себя, чтобы не заставить его ускорить движения. Нельзя, быстро тут не получится. И нега тропического пляжа окутывает нас, медленные движения вводят в транс, сладкие волны накатывают одна за другой, и я не понимаю — это просто удовольствие от соединения наших тел или такой растянутый во времени оргазм.
Альберт прижимает меня к себе все сильнее и сильнее, притискивает двумя руками, как будто хочет войти максимально глубоко, достигнуть предела — и так длинно стонет, что я понимаю — его оргазм тоже такой же расплавленный на солнце, как и мой. Между нами — только нежность. Никто никуда не спешит, мы гладим друг друга и касаемся губами, уже не стремясь жадно поглотить и присвоить.
И именно этот удивительный и теплый момент я выбираю, чтобы серьезно поговорить:
— Слушай, насчет драгоценностей.
— Мммм? — бормочет он малоразличимо и нежит губами внутреннюю сторону предплечья. От хрупкости этой ласки по коже разбегаются мурашки.
— Ты ведь их заберешь?
Он замирает, поднимает на меня мгновенно холодеющие глаза:
— С чего ты взяла?
— Ну, это действительно слишком дорого. Мне их и носить некуда, и даже завещать некому.
— А если я просто хочу тебе сделать подарок? Без ценника, — его пальцы впиваются в мою руку, которую он только что нежно целовал.
— Это неудобный подарок, — извиняющимся тоном говорю я. Я уже жалею, что начала разговор.
— А какой подарок удобный? — Альберт разворачивает меня к себе так, чтобы смотреть в глаза. Я бы предпочла зажмуриться.
— Не знаю, это неловко — рассуждать о подарках, — выворачиваюсь я и все-таки отвожу взгляд. — Все равно что выпрашивать.
— Пока ты делаешь ровно противоположное выпрашиванию, — замечает он, мягко кладет руку на щеку и заставляет посмотреть себе в глаза. — Что бы ты хотела?
— Да ничего! Мне и так отлично! — в отчаянии я тянусь к нему губами, чтобы прервать поцелуем этот дурацкий разговор. Альберт с удовольствием целует меня, проходится языком по краю зубов, прикусывает губу, отрывается — и возвращается к теме: