Те, кому повезло оставить себе стремление к обучению, устроились получше. Но и они никогда не чувствуют себя полноценными, всегда о чем-то тоскуют.
Иногда, крайне редко, когда мир поворачивается нужной стороной, а осколки когда-то бессмертных сущностей открыты для чудес, кто-нибудь из них, из тех, кому досталось быть осколком покрупнее, может собрать в себя еще один или два более мелких осколка. И тогда их жизнь меняется.
Когда-нибудь, в далекой дали, бессмертные существа соберутся обратно и обменяются жизненным опытом. Но это будет очень горький опыт. И очень счастливая встреча.
Люций замолк, я тоже молчала, сраженная этим непривычным приступом лирики. В этот момент тяжелые двери открылись и пропустили Эшера. Как жаль, что его не распылили в хлам! — Люций. Судьба зовет, — сказал он.
Мне пришлось убраться с коленей Люция. Он встал. Эшер ждал в дверях, не собираясь тактично уходить, поэтому вместо глубочайшего французского поцелуя, плавно переходящего в минет, мне пришлось подбадривать своего вампира только нежным касанием губ. Он посмотрел мне в глаза, сжал мои пальцы — и ушел в залы Судьбы.
Я осталась одна.
У меня появилось время подумать. И силы принять все, что произошло.
И, может быть, выбрать, на чьей я стороне.
Потому что, как ни крути, но именно Люций — причина окончательной смерти Костика. Но без Люция я бы и не узнала, что он стал вампиром. И моя собственная жизнь не превратилась бы в тот изменчивый живой мир, о котором он говорил с такой тоской. И еще неизвестно, кто Костика обратил. Впрочем, кто его убил, мы пять лет назад тоже так и не узнали.
Мне отчаянно не хватало информации и еще ответов. Поэтому я ждала возвращения Люция и составляла список вопросов, а заодно думала, что можно сделать с его планом, чтобы он все-таки сработал.
Я ждала.
И ждала.
И ждала.
И…
Никто не выходил из высоких дверей.
Я поняла, что никто и не выйдет, когда высокие темные своды растаяли вокруг меня, оставляя сидеть на поваленном дереве вместо скамьи. Я осталась одна.
Пока не стемнело, я так и сидела на этом бревне, на что-то, может быть, еще надеясь. Но когда по парку стали носиться ночные звери, крайне недовольные моим присутствием, а тропинки в темноте почти пропали, мне все-таки пришлось встать и пойти.
Вернуться в реальность оказалось легко. У подруги, живущей прямо здесь, на Теплом Стане, давно лежали мои запасные ключи, паспорт мне деловито пообещали сделать через две недели, на работе я числилась в бессрочном отпуске за свой счет, поэтому легко вернулась обратно.
Безумные месяцы таяли как дым, просачивались сквозь пальцы. То ли сон, то ли бред.