Уже тогда Карсон был явным лидером. Высокий, белокурый, зеленоглазый, всегда получавший то, что хочет. Он не привык слышать «нет» ни от мальчишек, ни от девчонок. И я тоже, как правило, шла у него на поводу. Как правило. В тот день Деккер вывел меня из себя. Он сидел на асфальте скрестив ноги, пытаясь спрятаться за спиной Карсона.
– Ты мне обещал, Деккер, – потребовала я.
Деккер, немного замешкавшись, начал вставать.
– Он никуда не пойдет, – вмешался Карсон и сделал шаг в моем направлении.
– Не лезь, урод! – выкрикнула я и оттолкнула его. Если честно, не очень сильно.
Карсон улыбнулся и отступил. Открыл рот, но так и не успел ничего сказать. Закатив глаза, рухнул на асфальт. Его тело, обычно такое ладное и уверенное, нелепо дергалось на земле. Все замерли. И тут меня оттолкнули. Жанна подлетела к брату, бухнулась возле него на колени и повернула его набок.
– Позови взрослых! – заорала она, глядя на меня. Но я не пошевелилась: только стояла и смотрела. За взрослыми побежал Деккер.
Прошло десять лет, а этот случай до сих пор был одним из самых страшных в моей жизни.
Доктор Логан заговорил:
– Чаще всего судороги имеют мало общего с тем, как их показывают в кино. Внешне человек замирает, смотрит в одну точку, а в это время в мозгу у него начинаются судороги. Иногда конвульсии затрагивают только одну часть тела. Например, у тебя это руки.
– Судороги можно купировать?
Ведь болезнь Карсона явно купировали, потому что больше припадков я не видела, да и не слышала, чтобы они случались. И вдруг сообразила, что остаться на второй год в третьем классе Карсону пришлось именно из-за судорог. Накатила паника.
– Можно. При помощи лекарств. Чаще всего. Но пока мы не выясним, что речь именно о судорожном синдроме, лекарства я назначать не буду.
По выражению лица доктора Логана было ясно, что он твердо решил найти ответ.
– То есть у меня снова начнут трястись руки и тогда вы дадите мне лекарство?
Он улыбнулся уголками губ.
– Думаю, все несколько сложнее. Нужно сделать электроэнцефалограмму. ЭЭГ. Завтра утром я прикреплю к твоей голове несколько датчиков, и мы будем наблюдать за мозговой активностью. Только тебе нельзя ложиться спать сегодня. Мозг нужно подвергнуть воздействию стресса. Если повезет, мы спровоцируем еще один приступ судорог.
Я вцепилась в свои длинные белые волосы.
– Я не дам их сбрить!
Доктор Логан засмеялся.
– И не давай. Брить не будем, но перемазать – перемажем. Правда, хороший шампунь легко избавит тебя от всех последствий.
Какие пустые вещи меня волнуют! Что я за дура? Цепляться за волосы и переживать, когда только чудом все мое тело еще не разлагается в могиле. У того мужчины из кабинета физиотерапии не работают ноги. У женщины на коляске течет изо рта слюна. Переохлаждение могло привести к ампутации. Кислородное голодание могло оставить меня в состоянии комы, с атрофией мышц и пролежнями. Самовлюбленность – не про меня. Я не наряжалась в обтягивающие дизайнерские платья, не наносила тонны макияжа, но я по-настоящему любила свои волосы. Выбор стоял между жизнью и смертью, и такая привязанность к волосам выглядела нелепой. Но и поделать с собой я ничего не могла.