Я накинула сумку на плечо и выпрыгнула из машины.
– Думаю, это не твое дело.
– Согласен, – ответил Деккер. Я захлопнула дверцу. Но он опустил стекло. – Я просто хотел понять, откуда ты его знаешь. Потому что я прекрасно помню, где видел его. Вот и все. – Я замерла, упершись рукой в бедро, вскинув брови: типа, а какое мне дело. Но раз я стояла, то дело было. – В больнице. Я видел его в больнице.
Деккер поднял стекло и уехал. Я заставила себя ступить на крыльцо только после того, как он зарулил к своему дому. Внутри все сжалось после его слов, но я старалась не думать о причине, пока не поднялась к себе в комнату.
Переодеваясь, я заметила, что над локтем остались синяки. Я растянула кожу, пытаясь рассмотреть отпечатки пальцев Троя. Что он за человек? Разговор с Деккером поставил меня перед необходимостью решить простейшую логическую задачу. Как Трой узнал, что мы похожи, еще до знакомства со мной? Откуда он вообще про меня узнал? Сначала я думала, что он прочитал обо мне в газете. Это оказалось ложью. Затем я думала, что он заметил меня у дома миссис Мерковиц. И это не так. Теперь выяснилось, что он знал меня по больнице. Может, он ходил к врачу на консультацию по поводу головных болей? В конце концов, если он так легко врал моим родителям, то что ему мешает врать мне?
Пока я решала эту задачку, в голове возникла еще одна. Человек начинает умирать, и нас к нему тянет. Человек начинает умирать, и мы появляемся рядом. А если наоборот? Мы появляемся, и человек начинает умирать. Впервые я поняла, как важен порядок частей предложения. Если меня притягивает смерть, то это странно и, скажем так, дерьмово. Но если это я притягиваю смерть, то все гораздо, гораздо хуже.
Я сползла по стене на пол, обхватила голову руками, впилась пальцами в макушку. Что-то в моей голове не так. И любое из определений: счастливая случайность, аномалия и тем более чудо – сюда не подойдет.
Происходящее там – мерзость. И только с Троем я могу об этом поговорить.
Я хотела попросить у мамы машину, но кухня оказалась пуста, когда я спустилась утром к завтраку. Мама не готовила, не натирала шкафчики и столы, не мыла посуду. Ее нигде не было. Я проверила кладовку, гараж, прачечную. Мамы не было. Тогда я вернулась на второй этаж и заглянула в приоткрытую дверь спальни.
В комнате с плотно задернутыми шторами, скрючившись на полу, сидела мама, а вокруг лежали фотоальбомы. Я сначала подумала, что она смотрит свои детские снимки, но потом узнала обложки. Эти альбомы делала сама мама, украшая каждый лист, подбирая фото и картинки, ленточки и вырезки. По одному альбому на каждый год моей жизни – до самой начальной школы. А там уже каждый год стал похож на другой.