Он положил руки мне на плечи и с силой вдавил в ствол.
– Да что с тобой? – спросила я и вдруг ощутила, как трясутся у него руки. Зрачки расширены. Рот открыт. Он был напуган. Поэтому я произнесла уже гораздо тише: – С нами все в порядке, все хорошо.
И без какого-либо предупреждения губы Деккера коснулись моих – решительно, отчаянно. Я хотела было оттолкнуть его, но руки сами обвили его шею, я притянула его к себе – ближе, ближе. Пальцы Деккера вцепились в мое пальто, будто он боялся, что, если не будет держать меня, я ускользну. Он целовал меня так, будто пытался найти что-то – ответ на вопрос, который ему никак не давался. А у меня был только один ответ: пока он целует меня, никто другой не имеет значения. Ни Трой, ни Тара – никто.
Но Деккер прервал поцелуй. Фары осветили пригорок, выхватили нас из темноты, и мы отшатнулись друг от друга. И как только Деккер перестал целовать меня, все остальные вновь обрели значение. Мы поплелись к машине.
– Ты же с Тарой, зачем ты это делаешь?
Он рывком защелкнул ремень безопасности, крутанул ключ зажигания так, что взревел мотор – на максимуме возможностей для мотора минивэна. Когда мы выехали с обочины на дорогу, он сказал:
– Это было ошибкой.
Но я же видела, как он целовал ее. Как будто уже делал это миллион раз. Я видела ее дурацкую красную машину у его дома.
– Не прикидывайся, что это было только один раз. Я видела, что она вчера приезжала к тебе.
Деккер сжал челюсти, вцепился в руль, костяшки пальцев побелели. Он не стал отрицать. Не сказал, что она пришла без предупреждения, что он просил ее уйти, что ему жаль. Даже не попытался оправдаться. Я открыла было рот, чтобы попросить его объясниться. Но не произнесла ни слова. Потому что вдруг поняла: ошибкой он назвал не Тару – меня.
Выруливая к моему дому, Деккер откашлялся и спросил:
– Ты встречаешься с тем парнем, с которым я видел тебя на днях?
Я пожала плечами. А как на самом деле?
– Он меня знает и понимает.
Произнеся эти слова, я осознала, что они принадлежат не мне, а Трою.
– Это я тебя знаю.
– Он тоже был в коме. Он понимает, каково это.
– Если бы ты мне рассказала, я бы тоже понял. Ну понятно: ответ «да». У вас что-то закрутилось.
Так вот как оно обычно закручивается: знакомишься с парнем, с которым есть кое-что общее, целуешься с ним в Рождество… Или все закрутилось раньше, тринадцать лет назад, с мальчишкой, который пообещал меня рассмешить и с тех пор каждый день выполняет свое обещание? Какая теперь разница? Ничего не вернуть. И впереди у нас ничего нет. Мы увязли в болоте.