— Побочные эффекты? — переспросил Темников. — А как насчет гарантий? Может, в честь заключения союза вы уничтожите компромат на меня?
Цыбулькин улыбнулся:
— К сожалению, в настоящее время мы не можем пойти на это. Ведь материалы — наша основная страховка, а вы слишком влиятельная личность, мы не можем вести себя столь беспечно. Ах да. У проведенного вами ритуала всегда есть побочные эффекты, но я не имею права разглашать информацию, пока мы не стали союзниками.
— Мне необходимо подумать, — задумчиво произнес Темников и после небольшой паузы уточнил: — Как, говорите, называется ваша организация?
Я почти неслышно напевал мотив популярной когда-то песни, наблюдая за проплывающими в окне пейзажами, которые изредка сменялись видами небольших населенных пунктов.
— Ты чего это такой задумчивый? — ткнул меня в бок Годимир, сидящий рядом. — Что-то ты всю дорогу молчишь и молчишь, сам на себя не похож. Может, случилось чего?
Хм. Со словами мальчишки я был согласен, но частично. Ведь действительно, почти всю дорогу я просто сидел и молчал, однако то, что сам на себя не походил, — вранье. Из нашей небольшой компании именно я всегда был самым неразговорчивым.
— Все нормально, — признался, поворачиваясь к слегка сонному Годимиру. — Просто у меня сейчас такое состояние, при котором не хочется ничего делать.
— Что, вчера полночи не спал? — подозрительным шепотом спросил мальчишка и еще тише добавил: — Я тоже.
«Теперь становится понятным его продолжительное молчание», — подумал я и, хмыкнув, произнес:
— Да нет, напротив, спал, и очень хорошо. Просто, пока мы ехали, я задумался о том, что довольно продолжительное время работал ради хороших результатов в этом турнире. Постоянно самосовершенствовался и стремился вперед, многое преодолевал, мотивировал себя, чтобы не останавливаться и двигаться дальше. А сегодня, выйдя на финишную прямую, задумался: а все ли я сделал для победы? Так ли сильно я старался? Не филонил ли? Может, можно было что-то сделать по-другому? Появились какая-то апатия и непонятные мысли. Представь, я даже задумался, нужно ли было так стараться ради какого-то школьного турнира? Ради обычного! Школьного! Турнира! Может, на фиг его? В общем, ты меня понял.
Годимир удивленно на меня посмотрел и через некоторое время коварно улыбнулся.
— Ну, раз у тебя апатия и все эта фигня, то мои шансы на победу стремительно возрастают. Не знаю, как ты, а я еду на турнир за победой!
— Ну-ну, победитель, — хмыкнул я, возвращаясь к пейзажам за окном. — Посмотрим, как ты выступишь в этом году.