Положив ладони на подоконник, он уставился на свою гостиную – на красно-коричневый диван у противоположной стены и на журнал, который там оставил; на картины и на серый ковер; на выход в коридор; на свои бумаги, пишущую машинку и стол, всего в двух футах от его носа. Движение на столе привлекло его внимание, и он увидел тонкую струйку синего дыма – сигарета с высоким столбиком пепла по-прежнему тлела в пепельнице, где он ее забыл.
Он повернул голову и в смутном отражении в стекле увидел в своих стиснутых зубах желтый лист. Подняв руку, вытащил лист изо рта; влажный уголок оторвался, и он выплюнул его.
Мгновение он с изумлением смотрел на желтый лист, озаренный падавшим из гостиной светом, потом затолкал его в боковой карман куртки.
Он не мог открыть окно. Оно закрылось не полностью, но его край оказался ниже наружного подоконника. Между верхней и нижней рамами имелся просвет, но слишком узкий – он тщетно попытался просунуть в него пальцы. Верхняя рама, как он знал по собственному опыту, не открывалась, навеки схваченная засохшей краской.
Очень тщательно следя за равновесием, снова вцепившись пальцами левой руки в узкую оконную раму, он отвел правую руку назад и ударил ладонью по стеклу.
Ладонь отскочила, заставив его содрогнуться всем телом. Он знал, что не отважится ударить сильнее.
Однако, охваченный эйфорией и облегчением, он улыбнулся: от гостиной его отделяло лишь стекло, и должен был существовать способ проникнуть внутрь. Прищурившись, он задумался. Потом его глаза расширились: ему ничего не пришло в голову.
Однако он сохранил спокойствие. И понял, что дрожь прекратилась. На задворках его сознания по-прежнему таилась мысль, что, попав домой, он сможет дать выход своим эмоциям. Он действительно кинется на пол и будет кататься, хватаясь пальцами за ворс ковра. Действительно пробежится по комнате, свободный в своих движениях, будет прыгать, испытывая безопасность и наслаждаясь ею, с головой окунется в облегчение, которое выгонит остатки страха из его души и тела. Это желание было на удивление мощным, и он понимал, что лучше не давать воли чувствам.
Он достал из кармана полдоллара, ударил по стеклу, не особенно надеясь, что оно разобьется, и не слишком разочаровался, когда этого не случилось. Поразмыслив несколько секунд, он подтащил поближе ногу и развязал шнурок. Снял ботинок, размахнулся, насколько осмелился, и стукнул кожаным каблуком по окну. Оно вздрогнуло, но и не подумало разбиваться. Нога замерзла, и он снова надел ботинок. Еще раз крикнул, в целях эксперимента, потом еще раз, но никто не ответил.